Бизнес хороший: 730 Бизнес идеи 2022 с нуля 💡| Идеи для бизнеса 2022

Investing.com — Инвестор и миллиардер Уоррен Баффет, руководящий корпорацией Berkshire Hathaway (NYSE:), похвалил 89-летнюю Роуз Блюмкин, купив у нее в 1983 году компанию Nebraska Furniture Mart примерно за $55 млн, пишет Business Insider.

«Поставьте ее против выпускников-отличников лучших бизнес-школ или руководителей компаний из списка Fortune 500, и, при условии равного старта с одинаковыми ресурсами она обскачет их», — сказал Баффетт.

По оценкам Глена Арнольда, автора книги «Сделки Уоррена Баффета. Том 2: Становление миллиардера» (The Deals of Warren Buffett. Volume 2: The Making of a Billionaire), сегодня этот бизнес приносит около $1,6 млрд в виде продаж и более $80 млн прибыли после уплаты налогов.

Роуз Блюмкин родилась еще до революции, 1893 году в деревне под Минском, и как будущая бизнес-леди начинала довольно скромно: работала в бакалейной лавке матери с детских лет, а в 23 года, практически без гроша в кармане, формального образования и знания английского языка, отправилась в Америку, чтобы воссоединиться со своим мужем.

В 1937 году, в возрасте 43 лет, имея четверых детей, Роуз основала компанию Nebraska Furniture Mart, имея всего $500 и выставив на продажу товары на сумму $2 тыс. Опасаясь, что не сможет расплатиться с кредиторами, она продала всю мебель и бытовую технику в собственном доме, включая холодильник.

Дети и внуки помогли ей превратить эту компанию в крупнейший магазин товаров для дома в США. Стратегия Роуз Блюмкин заключалась в том, чтобы побуждать конкурентов бойкотировать ее магазин и даже привлекать ее к суду за нарушение законов о справедливой торговле. Во время одного из судебных заседаний она объяснила, что получает прибыль, продавая все на 10% выше себестоимости. Судья не только оправдал ее, но и на следующий день купил у нее ковер стоимостью $1400.  

Сейчас объем продаж компании составляет примерно $1,6 млрд, а прибыль после уплаты налогов — более $80 млн в год. 90% компании Nebraska Furniture Mart она продала примерно Баффету за $55 млн.

Уоррен Баффетт был давним поклонником магазинов Nebraska Furniture Mart. По крайней мере, за 12 лет до покупки он назвал ее компанию «действительно хорошим бизнесом», а затем смог сломать ее сопротивление и уговорить продать компанию. Наконец, в возрасте 89 лет в 1983 году она склонилась к этой идее, чтобы справедливо распределить прибыль между членами семьи.

Знаменитый инвестор заверил ее в том, что семья Блюмкин продолжит управлять компанией, а корпорации Berkshire станет владельцем.

Когда Баффетт представил сделку госпоже Блюмкин, он не стал проверять товарные запасы в магазине или право собственности на недвижимость, проводить аудит счетов или юридическую проверку. Соглашение было заключено с улыбкой, рукопожатием и договором на несколько страниц, который составил Баффет.

«Я бы лучше боролся с гризли, чем конкурировал с миссис Б. [Роуз Блюмкиин] и ее потомством», — сказал он.

После этого пожилая бывшая владелица магазина вышла на пенсию, но вскоре (в возрасте 95 лет) вновь открыла еще один, конкурирующий магазин Mrs B’s Clearance and Factory Outlet. Она осталась председателем совета директоров Nebraska Furniture Mart и продолжала продавать ковры в новом магазине.

«Она обходит конкурентов, — написал Баффетт в своем письме акционерам в 1987 году. — Мне ясно, что она набирает обороты и вполне может достичь полного потенциала еще через 5-10 лет. Поэтому я убедил совет директоров отказаться от политики обязательного выхода на пенсию в 100 лет».

За три года она превратила его в третий по величине магазин ковров в Омахе, а Баффетт купил его в 1992 году и объединил с семейным бизнесом. Он шутил, что не позволит ей снова уйти на пенсию, не подписав соглашение о том, что не будет его конкурентом.

Неутомимая Роуз Блюмкин проработала в магазине до 103 лет, скончавшись в 1998 году. Сейчас ее бизнесом управляют внуки и правнуки.

— При подготовке использованы материалы Business Insider.

Достучаться до читателя: восемь качеств хорошего текста для вашего бизнеса

В бизнесе умение хорошо писать необходимо всем. Оно помогает эффективно общаться с коллегами, подчиненными, начальством и презентовать свои идеи, продукты и услуги.

В корпоративном мире многие считают, что умение грамотно излагать свои мысли в письменной форме — это искусство, и если вы владеете им, значит, у вас врожденный талант, развившийся благодаря опыту, интуиции и привычке много читать. Но с каждым днем мы все больше узнаем о науке письма. Открытия в области нейробиологии и психологии показывают, как именно мозг реагирует на слова, фразы и истории. И выясняется, что критерии выбора письменных формулировок более объективны, чем может показаться.

Хорошо написанный текст вызывает приток дофамина в область мозга читателя, известную как «система вознаграждения». Качественная литература высвобождает опиоиды, которые активируют точки, отвечающие за подкрепление. Так же, как вкусная еда, расслабляющая ванна или теплые объятия, талантливая проза заставляет нас испытывать удовольствие, которое, в свою очередь, побуждает нас продолжать чтение.

Большинство правил написания текстов — «показывайте, а не рассказывайте», «используйте активный залог» — существуют до сих пор. Но причины, по которым они работают, стали яснее. Ученые с помощью МРТ и ПЭТ могут буквально увидеть, как области вознаграждения, сгруппированные в среднем мозге, активируются, когда люди читают или слышат определенные типы текстов.

Каждое слово, фраза или идея действуют как стимул, заставляя мозг мгновенно отвечать на поток вопросов: даст ли мне это что-либо? понравится ли это мне? научит ли меня чему-либо?

Как отмечает Кент Бэрридж, психолог и нейробиолог из Мичиганского университета, раньше считалось, будто система вознаграждения воспринимает в основном сенсорные сигналы. Но, объясняет он, «в последние 50 лет нейровизуализационные исследования показали, что эту систему могут активировать все виды социальных и культурных подкреплений».

Как краткое электронное письмо, так и сложная аргументация в отчете могут запустить работу нейронных сетей в мозге читателей. (Это также произойдет, если вы зачитаете все вслух.) Волшебство случается, когда текст обладает одной или несколькими из следующих характеристик: простота, конкретика, неожиданность, эмоциональность, способность интриговать, интеллектуальность, социальность, интересный сюжет. Поскольку я не только писатель, но и тренер по письму для предпринимателей, я понял, что эти восемь качеств — отличительные черты хорошего текста.

ПРОСТОТА

«Пишите проще». Этот классический совет основан на базовых исследованиях в области нейробиологии. Простота увеличивает то, что ученые называют «скоростью обработки информации». Короткие предложения, знакомые слова и отсутствие сложных конструкций гарантируют, что читателю не придется прилагать слишком много усилий, чтобы понять текст.

Исследования показали, что предложения с придаточными, стоящими в середине, читаются дольше и чаще понимаются неверно. То же касается большинства предложений в страдательном залоге. Скажем, если вы пишете «прибыль ценится инвесторами» вместо «инвесторы ценят прибыль», точность понимания может снизиться на 10%, а время прочтения увеличиться на десятую долю секунды.

Цуёси Окухара из Токийского университета и его коллеги попросили 400 человек в возрасте от 40 до 69 лет прочитать текст о том, как важно заниматься спортом, чтобы улучшить здоровье. Половина группы получила многословный и в некотором роде технический материал. Другая половина — облегченную версию той же статьи. Люди, читавшие простой текст — в том числе с более короткими словами и предложениями, — выразили большую уверенность в собственных силах: они сказали, что верят в успех описанных занятий.

Люди по собственному опыту знают: простые объяснения верны не всегда, но обычно все-таки верны. Российский математик Андрей Колмогоров еще несколько десятилетий назад доказал: людям кажется, что простые схемы дают более точные прогнозы, объяснения и решения. Значит, вы будете более убедительны, если сведете многословные идеи к краткой сути.

Убрать лишние слова и использовать активный залог — два пути к упрощению. Еще один вариант — подробно рассказать о главном и отбросить второстепенные детали. Допустим, вы анализировали рынки и даете свои рекомендации в отчете для высшего руководства. Вместо того, чтобы перечислять все плюсы и минусы каждого рынка — то есть подходить к делу всесторонне, — стоит рассказать только о двух лучших вариантах и описать их сильные и слабые стороны.

КОНКРЕТИКА

Конкретика воздействует на целый ряд участков головного мозга. Сравните слова «пеликан» и «птица» или «протирать» и «убираться». Одно исследование показало, что узкие понятия в этих парах активировали больше нейронов в зрительной и премоторной областях головного мозга, чем собирательные. Это означает, что они заставляли мозг более старательно обрабатывать значение слова.

Раньше ученые полагали, что мозг расшифровывает слова как символы. Теперь мы знаем, что наши нейроны на самом деле «воплощают в жизнь» то, что означают эти слова: когда мы слышим конкретные понятия, мы «пробуем на вкус», «чувствуем» и «видим» фрагменты реальных вещей.

Примечательно, что симуляция может распространяться и на мышцы. Когда команда итальянского исследователя Марко Теттаманти давала людям прослушать предложения, в которых упоминались рот, рука и нога — «Я кусаю яблоко»; «Я хватаю нож»; «Я бью по мячу», — активизировались области мозга, отвечающие за движение челюстей и конечностей.

Читателям также понравится, если вы будете использовать осязаемые образы. В недавнем письме акционерам глава Amazon Джефф Безос не стал писать: «Мы столкнулись с сильной конкуренцией». Следуя заветам Теттаманти, он выразился так: «Сторонние продавцы надрали зад нам, основному продавцу. Нехило так».

Еще один способ конкретизировать — дать емкое запоминающееся определение. Малкольм Гладуэлл придумал «переломный момент». Гуру менеджмента Чан Ким и Рене Моборн предложили «стратегию голубого океана»; эссеист Нассим Николас Талеб назвал события «черными лебедями».

НЕОЖИДАННОСТЬ

Наш мозг заточен на непрерывное прогнозирование, в том числе на угадывание следующего слова в каждой строке. Если текст подтверждает догадки читателей, это нормально, но, возможно, скучновато. Непредсказуемость может сделать сообщение запоминающимся и легко усваиваемым.

Жан-Луи Дессаль, исследователь в области искусственного интеллекта и когнитивных наук в Télécom Paris, провел эксперимент, показавший, что людям нравятся неожиданности. Он попросил участников прочитать короткие незаконченные рассказы и рассмотреть различные варианты концовки. Например, одна история была такой: «Через две недели после того, как угнали мою машину, полиция сообщила мне, что похожий автомобиль, возможно, мой, продается в интернете. Номер телефона отследили. Это оказался мобильный…» Варианты: (а) «моего коллеги», (б) «коллеги моего брата» или (в) «кого­-то из соседей». В 17 из 18 историй подавляющее большинство испытуемых предпочло самый неожиданный финал (здесь это «коллега»). Им не хотелось, чтобы конец оказался таким, как они предположили.

Так что порадуйте читателей чем-нибудь новым. Джона Бергер и Кэтрин Милкман из Уортонской школы бизнеса, изучив почти 7 тыс. статей из онлайн-версии The New York Times, заметили, какое влияние на людей оказывает неожиданная информация. Они выяснили, что у материалов, оцененных как «удивительные», было на 14% больше шансов попасть в раздел самых популярных.

Читатели также приходят в восторг от необычной игры слов. Хороший пример — «технологическая пиньята» — так Джон Макфи назвал Вторую мировую войну. Или посмотрите, как конгломерат из Техаса написал о себе в письме акционерам в 2016 году: «Считайте Biglari Holdings музеем бизнеса. Мы коллекционируем шедевры».

ЭМОЦИОНАЛЬНОСТЬ

Можно подумать, что читателей проще убедить с помощью логики, но это не так. Наш мозг обрабатывает эмоциональные коннотации слова за 200 миллисекунд — гораздо раньше, чем мы понимаем его значение. По­этому, когда мы читаем эмоционально окрашенный материал, то рефлекторно испытываем чувства — страх, радость, восторг, отвращение: мозг обучен такой реакции со времен охотников-собирателей. Только потом включается понимание. Затем мы объединяем первичное чувство и последующую мысль, чтобы создать смысл.

Насколько мы чувствительны к эмоциям? Эксперименты показывают, что когда люди слышат список слов, они часто пропускают некоторые из них из-за «моргания внимания», вызванного тем, что возможности мозга обрабатывать информацию ограничены. Но мы не упускаем из виду эмоционально значимые слова. На них внимание не моргает.

Поэтому когда в следующий раз будете писать отчет, постарайтесь использовать выражения, объединяющие чувства и мысли. Вместо «конкурировать» напишите «перехитрить соперников». Вместо «способствовать инновациям» — «поощрять изобретательность». Метафора часто работает еще лучше. Канадские исследователи Андреа Боуз и Альберт Кац сравнили относительно нейтральные фразы вроде «Какая хорошая идея!» и «Высказывайтесь осторожно» с более выразительными «Эта идея — просто бомба!» и «Будьте начеку». Читатели ярче реагировали на последние.

Любая мелочь может привести в действие нейронные связи и выз­вать эмоции. Поэтому перед тем, как писать, поймите, что вы чувствуете и какие факты хотите донести до читателя. Так вы передадите свой энтузиазм.

СПОСОБНОСТЬ ИНТРИГОВАТЬ

Мозг человека запрограммирован на то, чтобы наслаждаться предвкушением. Одно известное исследование показало, что люди чаще чувствуют себя счастливее во время планирования отпуска, чем после возвращения из него. Это называется радостью ожидания. Схожие эмоции можно вызвать с помощью структуры текста. В ходе экспериментов, в которых использовалась поэзия, ученые заметили, что система вознаграждения у участников максимально активировалась за несколько секунд до прочтения выразительных мест стихотворения. Снимки мозга выявили заблаговременные всплески удовольствия даже у тех, кто ранее не интересовался поэзией.

Спровоцировать подобную реакцию можно, заинтриговав людей. Так поступил Стив Джобс во время знаменитого выступления перед выпускниками Стэнфордского университета в 2005 году. Речь, озаглавленную «Как нужно жить перед тем, как умереть», он начал так: «Я не окончил колледж. Откровенно говоря, сейчас я подобрался к выпускной церемонии ближе всего. Хочу рассказать вам три истории из своей жизни. Вот и все. Ничего особенного. Всего три истории». Вы уже сгораете от любопытства?

Так что начните отчет с вопроса. Представьте проблему с клиентом как головоломку. Опишите работу по созданию продукта как решение ребуса. Заставьте читателей почувствовать неопределенность, чтобы затем подвести их к чему-то более интересному.

ИНТЕЛЛЕКТУАЛЬНОСТЬ

Дать людям почувствовать себя умными — еще один способ угодить читателям. Решив показать, как внезапные всплески озарения активируют мозг, ученые просили участников исследования прочитать три слова (например, «дом», «кора», «яблоко»), а затем определить четвертое, связанное со всеми тремя, — под контролем МРТ и ЭЭГ для определения активности мозга. Когда испытуемые находили ответ («дерево»), «загорались» области мозга возле правого виска, а также части системы вознаграждения в пре­фронтальной коре и среднем мозге. Так что удовольствие от прочитанного можно увидеть. Исследования также показывают, что после озарения люди чувствуют себя расслабленно, уверенно и, главное, счастливо.

Как же писать, чтобы читатели сказали «Эврика»? Можно использовать небанальные противопоставления, как, например, Джинни Рометти, бывший гендиректор IBM. Описывая будущее, она сказала: «Это будет не мир, где человек против машины, а мир, где человека дополняет машина».

Другая стратегия — сформулировать мысль так, чтобы она звучала как вечная универсальная истина. Покойный Макс Де При, основатель и гендиректор компании по производству офисной мебели Herman Miller, умел так разговаривать с сотрудниками. В своей книге «Лидерство — это искусство» он писал: «Первая обязанность лидера — описывать реальность. Последняя — благодарить. В промежутке между ними лидер должен стать слугой и должником». Эта мудрость не только для управленцев, но и для родителей, учителей, тренеров — всех, кто направляет людей.

СОЦИАЛЬНОСТЬ

Наш мозг ориентирован на связи с другими людьми — даже в читаемом тексте. Иллюстрацией может служить исследование реакции читателей на различные виды литературных отрывков: с яркими описаниями людей или их мыслей и без них. Фрагменты, в которых в фокусе были люди, активировали области мозга участников, отвечающие за считывание социальных сигналов, что стимулировало систему вознаграждения.

Мы не просто хотим читать о людях — мы хотим быстро понять, что они думают. Исследование, проведенное Фрэнком Ван Оверваллем, социальным нейробиологом из Брюссельского свободного университета, показало, что мы определяем цели людей, о которых читаем, менее чем за 350 миллисекунд и распознаем черты их характера за 650 миллисекунд.

Один из способов помочь читателям установить контакт с вами и вашим произведением — выразить в нем свою индивидуальность. Подумайте о тоне, идее, лексике, остроумии, синтаксисе, поэтическом ритме. Вспомните простые — и действенные — речи и письма гендиректора Berkshire Hathaway Уоррена Баффетта. Вот лишь несколько из его высказываний: «Кто-то отдыхает сегодня в тени, потому что кто-то посадил дерево много лет назад», «Только во время отлива вы увидите, кто плавает голым» и «Не доверяйте гикам и их формулам».

О чем бы вы ни сообщали, не забывайте упомянуть человеческий фактор. Например, говоря о сбое в цепочке поставок, не пишите «проблема при грузоперевозках». Вместо этого расскажите о недопонимании между водителем и диспетчером.

Еще один простой трюк для привлечения читателей — использовать местоимение второго лица («вы»), как в этой статье. Это особенно хорошо работает при объяснении технических или сложных тем. Психолог Ричард Мейер и его коллеги из Калифорнийского университета в Санта-Барбаре провели эксперименты с двумя версиями онлайн-презентации о дыхательной системе. В каждой было 100 слов и простая анимация. Но в одной версии использовалось «безличное» третье лицо («Во время вдоха диафрагма опускается, высвобождая больше пространства для легких»), а другая была более личной («ваша диафрагма», «ваши легкие»). Люди, слушавшие второй вариант, набрали значительно больше баллов при оценке качества усвоения материала.

ИНТЕРЕСНЫЙ СЮЖЕТ

Мало что сравнится с увлекательным рассказом из жизни. Истории и даже их фрагменты воздействуют на большое количество зон мозга читателей отчасти потому, что сочетают в себе несколько характеристик, описанных выше.

Исследование Ури Хэссона из Принстонского университета показывает, как захватывающее повествование действует на нейроны. На функциональной МРТ видно: когда начинается рассказ, мозг слушателей немедленно «загорается» определенным образом. Более того, эта реакция точно совпадает с реакцией мозга рассказчика. Другие исследования выявили, что в то же самое время оживляются области системы вознаграждения в среднем мозге.

Эксперименты ученых-бихевиористов из Университета Флориды дали аналогичные результаты. На снимках мозга людей, которые читали 12-секундные рассказы, вызывавшие приятные образы, была видна повышенная активность в областях вознаграждения. (Пример рассказа: «Это последние несколько минут важного матча, и счет почти равен. Толпа взрывается оглушительным ревом. Вы подбадриваете свою команду. И вот она наконец вырывается вперед».)

Использование историй может привести к впечатляющим результатам. Рассмотрим исследование краудфандинговых кампаний в бизнесе, проведенное Мелиссой Линн Мерфи из Техасского университета. Она заметила, что более благоприятное впечатление на слушателей производили презентации тех участников эксперимента, которые рассказывали красочные истории. В результате именно они получали максимальные баллы по таким критериям, как доверие к предпринимателю и обоснованность идеи. Участники исследования также выразили большую готовность инвестировать в такие проекты и делиться информацией о них с окружающими. Вывод: нет историй — нет и финансирования.

Восемь перечисленных здесь характеристик могут стать вашим секретным оружием при написании текстов. Это эффективные инструменты для привлечения внимания читателей: они вызывают такую же нейронную активность, как и другие приятные стимулы. И вы, вероятно, интуитивно понимаете их значимость, потому что миллионы лет эволюции научили мозг определять, что правильно, а что нет. Так что развивайте свои инстинкты. Они приведут вас к писательской версии «золотого правила»: возлюби читателя своего, как самого себя.

Об авторе

Билл Бечард (Bill Birchard) — автор книг о бизнесе, преподаватель писательского мастерства. В данный момент пишет свою шестую книгу под рабочим названием «Восемь научных секретов для начинающих писателей».

Как выбрать бизнес-партнера, которому можно доверять

Один румяный бизнесмен спросил меня, где можно найти хорошего бизнес-партнера и попросил поделиться опытом. Он был большой озорник, поэтому пошутил: «Понятно, что ни на базаре, ни на дороге я такого партнера не найду. Не будет ни продаваться, ни валяться. И что делать?»

И я ответил, что нужно искать хорошего человека. Он рассмеялся: «Хороший человек – это не профессия». Да, это любимая фраза в бизнес-кругах. Но это так для наемного персонала, потому что 95% учредителей вообще наплевать, хороший или нет у них работает человек. И только 5% вменяемых знают и помнят фразу: «Можно взять на работу сволочь и сделать из нее хорошего специалиста, но нельзя взять профессионала и сделать из него приличного человека».

Дмитрий Томчук

Хороший человек – это профессия

Да, для бизнес-партнерства хороший человек – это очень даже профессия, притом редкая. Я сказал: «С этого начинается партнерство, с человеческих качеств, которые обеспечат доверие, возможность полагаться и разделять ответственность. И только после этого идут профессиональные качества».

Естественно, первое не отменяет второе. Профессиональные качества – обязательное требование. И таких людей невозможно найти, здесь мой собеседник правильно сказал – ни на базаре, ни на дороге. Это только дело случая и судьбы, в которой не бывает ничего случайного. Вы либо встретите такого человека и сможете годами надежно вести успешный бизнес, либо не встретите и ничего у вас не получится.

Как бы я ни выступал за единоличное учредительство, о чем я много говорю в книге «Здесь клюет», но реалии бизнеса таковы, что нужны партнеры по бизнесу, потому что в одиночку знать и уметь все необходимое, что требует дело, невозможно. Разные люди берут разные зоны ответственности. И это должны быть ваши люди, с вашими ценностями, взглядами, установками и подходами. Или с очень близкими.

Мне повезло, я встретил такого человека, и сегодня мы успешно запустили и ведем инновационный и технологичный офлайновый бизнес, ведь, как я не раз говорил, основа и финансирование для всего красивого и продвинутого онлайнового всегда лежит в офлайновых, материальных предприятиях.

Бизнес-партнерство не бывает скоростным

Чтобы совместно рискнуть с кем-то вложенным капиталом, необходимо долго общаться и узнавать человека, чтобы понять, что вы не ошиблись.

Вот так было и в этой истории. Мы познакомились в 2014-м, на теме, о которой сегодня все так старательно делают вид, что ничего не было: и он, и я отправляли в Донбасс необходимое нашим войскам. Сначала по мелочи: одежду, еду, консервы, мелкие нужные предметы, всякие шерстяные шапки, печенье и кетчупы.

Так и познакомились. Начали действовать совместно, пошли вещи покрупнее и посерьезнее: иностранное, дорогое и интересное оснащение, механизмы и оборудование, причем часть разрабатывали и изготавливали на наших предприятиях. Потом машины: УАЗы, ЗИЛы, ГАЗы, и другие привычные и не очень марки. Что-то брали с рук, приводили в порядок и отправляли. Что-то притаскивали с передовой, мы восстанавливали и отдавали.

Кто знает жизнь и поэтому не смеется в цирке, знает: это все стоит не одну копейку. Вот так мы совместно стали действовать, сообща распоряжаться финансами, доверять друг другу, все больше узнавали и понимали бизнес-качества друг друга.

Под занавес этой эпической деятельности суммы, которые вращались в этой теме, были достаточно крупными. Мы огляделись и поняли, что фактически у нас давно действует совместный налаженный бизнес с одним отличием от нормального бизнеса – в нем не было прибыли. Зато были затраты, которые шли у нас по статье «благотворительность», потому что волонтерство – это и есть благотворительность, особенно если заниматься этим так наивно и простосердечно, как это делали мы, ни разу даже не задумавшись ни об одной из схем, существовавших между фронтом и тылом.

Нам-то это было точно не нужно: на тот момент мы были настолько состоявшимися украинскими бизнесменами, что пережили 2014–2015 годы и до сих пор держимся на плаву.

Как мы открыли общий бизнес

Так дело само гармонично пришло к идее открытия совместного бизнеса, и мы открыли одно производство, очень интересное, на нем из хлама добывают алюминий, перерабатывают его и производят изделия, и сейчас, всего через год работы предприятия, мы на пороге грандиозной инновации. Мы увидели, что немалая часть извлекаемого алюминия существует в виде пыли или порошка, и внедрили установки, которые будут этот порошок ловить, собирать, прессовать и отправлять в переработку. Традиционно установки во многом разработаны и изготавливаются нами и коллективом предприятия с нуля.

Через короткое время после запуска первого производства мы начали готовить второе: также разработанные нами линии по переработке пластика и изготовлению из него вообще неожиданной продукции, среди которой, к примеру, тротуарная и фасадная пластиковая плитка.

Среди идей также есть разработка маленьких бытовых установок переработки, которые кардинально изменят подход к раздельному сбору мусора: весь пластиковый мусор вы бросаете дома в нашу не очень большую установку, она дробит его и ссыпает в стандартный мешок.

Когда мешок наполняется этими гранулами, установка запечатывает его, выталкивает и устанавливает пустой мешок. Все, что вам остается, – взять готовый запечатанный стандартный мешок и отнести его в ближайший пункт сети приема, которая будет развернута нами, сдать там мешок пластиковых гранул и получить за него деньги. А через 2–3 месяца снова повторить эту процедуру. Так с наших улиц и из наших рек исчезнет пластиковый мусор.

Итак, с моим партнером мы управляем уже двумя перерабатывающими предприятиями, и самое ценное в этих отношениях – взаимное доверие, понимание, взаимозаменяемость и взаимовыручка. И все это стало возможным в первую очередь благодаря человеческим и личным качествам моего соучредителя. На них держится весь бизнес. Так, оказывается, бывает.

Поэтому идея о том, что хороший человек – не профессия крайне ошибочна. И я желаю, чтобы вам везло с партнерами в бизнесе. В наше тяжелое время это особенно сложно.

Источник: Facebook-страница Дмитрия Томчука

Человек-бренд Энди Уорхол: Лучшее искусство

Для многих современное искусство как terra incognita — иногда красиво, иногда ничего не понятно, но здесь крутятся большие деньги и совершаются многомиллионные сделки. Это самый настоящий глобальный финансовый аттракцион, позволяющий сколотить или потерять огромные состояния.

По каким законам существует рынок современного искусства? Что за скрытые механизмы двигают этим непредсказуемой и неуправляемой стихией? Ответы — в книге сотрудника журнала «Vanity Fair» Майкла Шнейерсона «Бум: Бешеные деньги, мегасделки и взлет современного искусства», которая вошла в лонг-лист премии FT McKinsey Business Book of the Year 2019. На русском языке эта невероятная история роста рынка современного искусства и превращения его в индустрию, начиная с 1940-х годов и до наших дней, вышла в издательстве «Азбука».

Феномен 57-й улицы в Нью-Йорке, расцвет художественных галерей в Сохо и Челси, ярмарочные «лихорадки» XXI века, наиболее значительные события в мире искусства за последние десятилетия — обо всем этом идет речь в книге. Однако арт-рынок невозможно себе представить без арт-дилеров — законодателей вкуса, тех, кто финансово поддерживает начинающих художников и направляет их к успеху.

В центре внимания Майкла Шнейерсона знаменитые арт-дилеры, которые работали с величайшими художниками своего времени — Джексоном Поллоком, Энди Уорхолом, Саем Твомбли, Баскией. Автору довелось лично встретиться с персонажами своей книги — Ларри Гагосяном, Дэвидом Цвирнером, Арни и Марком Глимчерами, Иваном Виртом и другими. Их опыт показывает, что за кулисами современного мира искусства, в условиях жесткой конкуренции есть место всему — честным партнерским отношениям и предательству, прагматизму и филантропии, кропотливому труду и авантюризму.

Фото: Владимир Вяткин/РИА Новости

Отрывок из книги «Бум : Бешеные деньги, мегасделки и взлет современного искусства»

СПб. : Азбука, Азбука-Аттикус, 2021

Перевод с английского Анны Лисицыной.

Ирвинга Блума оказалось проще заинтересовать. Отправившись в Нью-Йорк на поиски новых талантов, которых можно было бы показать в галерее ≪Ferus≫ в Лос-Анджелесе, он позвонил Уорхолу, желая заглянуть к нему вместе со своим партнером по галерее Уолтером Хоппсом. Он знал, что Уорхол весьма успешно работает в рекламе и потому не удивился, обнаружив, что художник занимает целое жилое здание бирюзового цвета на Лексингтон-авеню в районе Восьмидесятых улиц.

В то первое посещение Уорхол провел Блума и Хоппса в гостиную по коридору, где громоздились груды книг, а к стенам были пришпилены разнообразные арт-объекты. Как Хоппс позднее напишет в журнале «New Yorker», «Уорхол являл собой тихое и какое-то почти бестелесное создание, настолько бледное, что можно было подумать, будто он живет в темноте».

Фото: Предоставлено издательством

Апартаменты Уорхола были наполнены многочисленными артефактами американской культуры, по большей части найденными в комиссионных магазинах. Хоппсу запомнились большие глянцевые вывески автозаправок, автоматы с шариками жвачки, парикмахерское кресло и полосатый столб с цветными спиралями — вывеска парикмахерской. Гостиная была необычайно просторной, прямо как конференц-зал, а в дальнем конце располагалось подобие сцены. На сцене они увидели несколько мольбертов с картинами. Одна изображала телефон. С другого холста на них смотрел персонаж комиксов. Гостей все это не слишком впечатлило.

Во время повторного визита Блум, который на сей раз пришел один, увидел три прислоненные к стене картины с изображением банок супа и вырванную из журнала фотографию Мэрилин Монро. Когда они с Уорхолом расположились в гостиной, сверху, выше этажом, вдруг послышались шаги. «Не волнуйся, — сказал Уорхол, показывая на потолок. — Это мама». Блум потом слышал шаги каждый раз, когда приходил к нему в дом. Но мать художника ни разу не появилась.

<…>

Выставка Уорхола в галерее «Ferus» — его первая персональнаявыставка как художника, а не коммерческого иллюстратора — открылась 9 июля 1962 года. По периметру красовались 32 живописных «портрета» консервных банок с супом «Кэмпбелл» (один холст на каждый сорт супа), по 100 долларов за штуку. Экспозиция стала дебютом поп-арта на Западном побережье. Кинозвезд, впрочем, небыло, если не считать актера и режиссера Денниса Хоппера, которому еще только через семь лет предстояло снять культовую картину «Беспечный ездок».

Фото: Владимир Вяткин/РИА Новости

К моменту закрытия Блум продал пять из 32 картин, но потом пожалел. Он пришел к убеждению, что Уорхол — большой талант, и решил, что сохранить весь комплект будет правильнее, чем банально положить в карман 500 долларов. Он обзвонил пятерых покупателей, начиная с Хоппера, и робко поинтересовался, нельзя ли выкупить у них «консервы» обратно. К его величайшему облегчению, все согласились. Тогда Блум договорился с Уорхолом о приобретении всей серии целиком за 1000 долларов (в рассрочку, с оплатой по сотне в месяц) и развесил все 32 штуки в своей крошечной квартире на Фаунтен-стрит в Лос-Анджелесе.

Пройдет немногим более тридцати лет, и куратор Кирк Варнедо договорится о приобретении уорхоловских супов для постоянной экспозиции MoMA. Эти работы были частично переданы Блумом в дар, частично оплачены музеем. Блум заработал на этой сделке15 миллионов.

Первые банки с супом Уорхол нарисовал вручную, методично нанося мазок за мазком. Но потом подумал: а почему творческий процесс обязательно должен быть таким трудоемким? Почему бы не использовать метод шелкографии, позволяющий бесконечно тиражировать изображение? Он начал жить по принципу, который сформулировал для себя сам: «Лучшее искусство — это хороший бизнес».

Чтобы исключить ручной труд, Уорхолу требовался специалист по шелкографии. Свой выбор он остановил на студенте родом из Бронкса по имени Джерард Маланга, который во время летней практики в Гринвич-Виллидже освоил шелкографическую печать на тканях для мужских галстуков. Его тамошний начальник, дизайнер по текстилю, оказался приятелем Уорхола. Парень, по слухам, был очень толковым. В июне 1963 года Маланга получил приглашение встретиться с Уорхолом — как он думал, с целью собеседования. Первое, что своим неповторимым голосом с придыханием произнес художник, было: «Ну что, когда сможешь приступить?».

<…>

Вдвоем с молодым ассистентом Уорхол сразу же приступил к работе над шелкографической репродукцией образа Элизабет Тейлор. Этот портрет впоследствии получил название «Серебряная Лиз». Взятый ими на вооружение метод произвел переворот в современном искусстве, позволив перейти от единичных живописных произведений к массовому изготовлению почти идентичных копий одного и того же изображения.

За основу для «Серебряной Лиз» Уорхол взял рекламное фото голливудской дивы размером 20 на 25 сантиметров и увеличил его в фотолаборатории, получив изображение размером метр на метр на прозрачной пленке. На первом этапе они наложили на чистый белый холст кальку. На втором этапе поверх кальки поместили фотографию на прозрачной пленке. Затем Маланга с усилием обвел контуры портрета карандашом, чтобы они отпечатались на кальке и холсте. Это во многом напоминало технику рисования по трафарету или фроттажа.

Потом началось самое интересное. Отложив пленку и кальку в сторону, они разметили основные части рисунка на холсте узкой малярной лентой, после чего вручную раскрасили получившиеся зоны сплошным цветом: розовым — лицо, красным — губы, зеленым — тени для век. Также вручную сделали серебристый фон. Для всех живописных работ они пользовались красками на водной основе, которая высыхала настолько быстро, что не успевала растечься, и границы окрашенных областей получались стойкими и четкими.

Только после этого дело дошло собственно до шелкографии. Они наложили на холст матрицу — нейлоновую сетку, натянутую на деревянный подрамник размером метр на метр. Сетка фактически играла роль негатива: основное изображение было нанесено на нее методом фотопечати. Высокие бортики по периметру подрамника образовывали своего рода канавки. Маланга залил в одну из канавок черную масляную краску и с помощью резинового валика прошелся по сетке, продавливая краску сквозь открытые участки. Потом Уорхол, как эстафетную палочку, подхватил валик и начал прокатывать со своей стороны. Наконец он быстрым решительным движением снял подрамник с сеткой, чтобы не исказить рисунок и не нарушить эффект яркого контрастного фотоизображения. «По сути дела, мы раскрашивали фотографию, как в старину, — рассказывал Маланга, — но в то же время делали нечто совершенно новое».

<…>

Когда речь шла о крупноформатных вещах, они работали в паре.В остальных случаях Маланга чаще всего справлялся один, хотя отдельными работами занимался сам Уорхол. Впоследствии, когда Совет по установлению подлинности работ Энди Уорхола (AndyWarhol Art Authentication Board) отказался признать, что Маланга участвовал в создании крупноформатных шелкографических оттисков, а многие оттиски меньшего размера выполнил сам, он лишь пожал плечами. По его собственным словам, он не чувствовал себя обманутым. Он всегда был лишь ассистентом Уорхола.

Уорхол отлично знал, что делает. Создаваемые им отпечатки были достаточно схожи и могли продаваться как серийные коммерческие изделия, обладающие одинаковой стоимостью. Его имя стало брендом не хуже любого другого. Энди превратился в этакого Генри Форда, занятого поточным производством произведений искусства. После того как художник перебрался из пожарного депо в здание бывшей шляпной фабрики на Восточной 47-й улице, масштабы этого конвейера выросли еще больше. Какую часть работы Уорхол делал сам, а какую брали на себя его фабричные ассистенты — это было в конечном счете не важно. Покупатели тоже привыкали не обращать внимания на подобные мелочи. Они радовались, что приобрели вещь известного бренда.

хороший интернет – важная составляющая обучения

Космонова предоставляет интернет в Киево-Могилянскую бизнес-школу, мы решили выяснить у нашего клиента, как ему с нами работается. Для этого мы побеседовали с IT директором kmbs Сергеем Цвилим. 

Сергей, расскажите о проекте, какие задачи стояли перед IТ отделом кмбс, и почему для вас важно было расширить интернет канал?

Задача IT отдела – обеспечить работу как офиса бизнес-школы, так и создать все условия для эффективного учебного процесса. В школе постоянный поток учащихся: в день бывает до 200 слушателей, школа работает без выходных, так как занятые люди учатся в выходные и поздно ночью, учеба идет почти 24/7.

Одним из условий налаженного процесса обучения является хороший интернет. Во-первых, с использованием интернета идёт учебный документооборот: ведется учет оценок, раздаются учебные задания. Также на весь период обучения участники обучения могут пользоваться облачным офисом 365. Есть общие файлы, с которыми учащиеся работают одновременно: общие задания, учебные проекты и т.д. Мы ведем онлайн-трансляции, как в бизнес-школу, так и вовне: транслируются разнообразные полезные обучающие мероприятия.

Активно также используется формат удаленного обучения. В современном и динамичном мире подход к обучению должен быть гибким.  Всего этого нельзя представить без хорошего и стабильного интернет-канала. 

Кроме того, учащиеся школы – все действующие бизнесмены, топ-менеджеры, соответственно, им все время нужно быть в онлайне, чтобы постоянно держать руку на пульсе своего бизнеса. Поэтому хороший интернет в бизнес-школе такого уровня – это важная составляющая.  

Кроме того, у нас организовано видеонаблюдение для безопасности и для постоянного  мониторинга проходящих в школе мероприятий.

Какие технические подробности проекта? 

Одной из основных задач IT-отдела является обеспечение школы стабильным и качественным доступом в интернет. У нас 2 гигабитных канала, для лучшей надежности – подведено 2 оптики, одна из них – ваша. Есть Cisco ASA, которая распределяет нагрузки по каналу. Пиковая нагрузка (и мир и Украина) – 70 мегабит. При работе с данными, например, с СRM – сотрудники не могут 2 минуты ждать открытия данных, все должно работать быстро. 

Как и в каком объеме вы используете облачные решения?

Какие-то IT  сервисы у нас остались в формате хардвер, но почти все уже переехало в облако. И мы считаем, что IT сервисы будут все больше уходить в облака.  Так как в отношении IT оборудования невозможно себе «все купить», и постоянно покупать: это и дорого, и не рентабельно – все это и технически и морально устаревает, и точно угадать, что не устареет, очень сложно. Купили какое-то оборудование – классно! А через 5 лет нужно все это выбросить и купить новое. В случае с уже готовым IT сервисом – нет забот о поддержании дорогостоящей инфраструктуры. Если раньше интернет для бизнеса означал почту и просмотр сайтов, то теперь интернет — это сервисы, без которых вести бизнес просто невозможно. 

В облаках у нас система CRM, Office365 (также участники получают лицензию и могут поставить Office365 на 5 компьютеров на период обучения), мы используем внушительный список облачных решений Microsoft, в частности для внутреннего и внешнего документооборота. Наш учебный процесс сейчас невозможно представить без облачных решений. 

Облака дают много плюсов, самый главный на мой взгляд – это мобильность. Но использование облачных сервисов требует хорошего интернет-канала. На каком-то этапе нам не хватало этого ресурса, возникали частые проблемы со стабильностью канала. 

Скажите, почему вы отказались от предыдущего провайдера?

Я не хочу называть того провайдера, который у нас был – так как не хочу делать никому антирекламу. Основная причина – это отсутствие человеческого подхода. Принципы работы с клиентом – ужаснейшие. Любое, даже пустяшное, изменение в услуге – это целая огромная бюрократическая и бумажная (!) процедура (что не сильно красит IT-компанию). Любого уровня вопрос: будь-то изменение скорости, создание поддомена  — вместо решения вопроса по электронной почте за 2-3 часа, затягивалось минимум на месяц. Целую неделю (!) только рассматривали «техническую возможность» изменений. Для доступа к разным отделам компании провайдера – нужно было пройти много линий «корпоративной обороны». Сервис и подход к клиенту у этого провайдера стал – просто адский адище!

Мы уперлись в скорость и цену. Цена у них была неадекватная уже изменившемуся рынку, а пообщаться насчет снижения цены невозможно — не пробиться, и, главное – непонятно, к кому пробиваться, абсолютно непрозрачная структура, непонятно, кто за что отвечает. Провайдер повел себя костно – время меняется, трафик дешевеет, появляются другие провайдеры, потребность в интернете растет – а он как был на старых позициях, так и остался, застрял в 90-х так сказать. После такого хождения по мукам было принято решение поменять провайдера.  

Когда вы подключали наш канал, я знаю, что это было для вас, как провайдера, очень непросто. Так как мы находимся на территории Могилянки – канал проходит через много зданий, компаний — нужно было согласовать кучу документов, заключить множество договоров и т.д. – в общем, все не просто. Вы смогли справиться и с техническими, и с административными трудностями, и обеспечить нам хороший сервис. Видно, что главное для вашей компании — сервис для клиента – это очень радует. У вас очень правильный подход не только в продаже услуг, но и в самом сервисе, правильное предложение для бизнеса – ровно то, что нужно.

Вы довольны нашим сервисом? Можете и о наших ошибках сказать – мы их исправим:)

Да, очень. В отличие от предыдущего провайдера, можно обращаться к одному человеку с любым вопросом: от выставления счета до техподдержки – все решает один человек, при чём быстро. Это очень удобно — нет лишней волокиты и не нужной бюрократии. Это гораздо удобнее, чем когда нужно свою проблему объяснить 5 разным менеджерам. Ты рассказал о проблеме – тебе ее быстро решили – лучше не придумаешь.

То есть сейчас для любого бизнеса хороший интернет – если не все, то многое?

Как я уже сказал, мы широко используем облачные решения для обучения, соответственно, постоянно нужен доступ к данным, а это автоматом грузит канал связи, для этого нужно иметь широкий и стабильный канал доступа, который вы, как поставщик сервиса, отлично обеспечиваете. Интернет и связь играют все более важную роль в бизнесе: раньше для работы компании нужен был физический офис, теперь компании для бизнеса нужен стабильный интернет – без этого сегодня нельзя представить ни один бизнес. 

Космонова – компания предоставляющая комплексные ИТ решения для бизнеса: — интернет для бизнеса (собственная опто-волоконная сеть), — собственный Датацентр, — облако в Европе, — облако в Украине. 

Будет только хуже: порядка 70% бизнесменов в этом году потеряли в выручке. В Саратове не ждут перемен к лучшему

Российский бизнес смотрит в будущее с нарастающим пессимизмом и ничего хорошего в ближайшие 3 года для себя не ждет.

Помощь от государства в пандемию получили немногие, зато практически все представители малого бизнеса столкнулись с падением выручки. В первом полугодии 2021 года оно составило в среднем от 20% до 50%, у некоторых — до 75%. Таковы результаты исследования, которое провели аналитики сервиса управления торговлей малого бизнеса «МойСклад» совместно с оператором фискальных данных OFD. RU Опрос проходил в июле и августе, участие в нем приняли 1407 предпринимателей.

Упавший спрос на товары и услуги, как выявил опрос, стал самой большой проблемой, о нем заявили 56,4% респондентов. Падение выручки за первые 6 месяцев этого года получили порядка 70% опрошенных. Из них у 28,6% выручка упала на 20-50% за полгода, а 20,5% бизнесменов констатировали ее сокращение более чем на 50%. Еще 15,5% представителей малого бизнеса потеряли более 75% выручки.

Рост инфляции ощутили на себе 39% опрошенных, 38,1% заявили о слабой поддержке со стороны государства, при этом 17,3% отметили повышенный контроль с его стороны.

Вынуждены были увольнять сотрудников из-за финансовых проблем 28,7% участников опроса. Сложности с уплатой налогов и внесением арендных платежей возникли у 31,6% представителей малого бизнеса, 14,6% предпринимателей получили проблемы с кредитами, как с выплатой, так и с оформлением. Еще 20,8% стало не хватать денег на то, чтобы исполнять новые требования закона, как то внедрение маркировки товаров и онлайн-касс. Еще 12,6% предпринимателей пожаловались, что их подвели контрагенты. И только 2,4% опрошенных продолжают работу без особых проблем.

Спасали свой бизнес предприниматели в основном кредитами: за последние полгода 18,4% пришлось залезть в долги, а вот помощью от государства воспользовались за этот же период только 5,5%. Вынуждены были вообще закрыть розничные магазины 11,3% опрошенных, открыли новые — только 9,1%. Еще 3,6% сообщили, что им пришлось вообще ликвидировать бизнес.

С начала пандемии субсидии на зарплату сотрудникам получили от государства 15,2% респондентов, еще 10,1% смогли воспользоваться отсрочкой по налогам, 6,5% — оформить льготный кредит, 5,5% — беспроцентный займ, рассрочку или заморозку аренды получили 3,7% опрошенных. Никакой помощи от государства не увидели 64,7%.

Наиболее насущной помощью для четверти бизнесменов — 25,9%, была бы гибкая система налогообложения, еще 19,8% высказались за отмену страховых взносов, 12,6% были бы рады отмене проверок контролирующих органов.

Что же касается прогнозов на второе полугодие 2021 года, то 25% представителей малого бизнеса настроены пессимистично и ждут дальнейшего падения выручки на 20-50%, 19,2% полагают, что падение ее не превысит 20%, 18,4% полагают, что выручка снизится более чем вдвое. Роста выручки хотя бы на 20% ждут 11,2% предпринимателей. При этом 29,6% респондентов готовы закрыть свой бизнес до конца года, из них 7% готовятся к банкротству.

Считают неблагоприятными нынешние условия ведения бизнеса в России 58,6% опрошенных. 63,2% не ждут от будущего ничего хорошего и считают, что в ближайшие 3 года бизнес в РФ станет вести еще тяжелее.

Как полагает глава консалтинговой компании «Бриикс» Юрий Пужалин, в сложившейся ситуации виновата не пандемия. Малый бизнес теснят крупные компании и эта тенденция наблюдается последние лет 10.

— Мелкие магазины и парикмахерские, станции техобслуживания — этот сегмент принадлежал малому бизнесу, но на него начали наступать крупные игроки, — отмечает он. — Это заметно и в продуктовом сегменте, и в аптеках. Сети могут диктовать свои условия — и ниже цена, и выше сервис. Малый бизнес остался не у дел. То же по АЗС: заправочные станции, которыми владел малый бизнес, вытеснили по ценовой конкуренции. Тот же самый «Лукойл» и другие игроки подобрали под себя не только добычу, транспортировку и производство, но и всю розницу.

Спасением, считает эксперт, может и должна стать государственная программа по развитию малого бизнеса. Ведь именно в нем осуществляется генерация предпринимательских способностей и идей, из него должны расти крупные предприятия. Но стартовых условий для этого в РФ до сих пор нет, а рисков у малого бизнеса больше, чем у любого другого. Попавший в банкротство предприниматель рискует собственным имуществом. Контроль и ответственность для него законом предусмотрены самые жесткие.

— Это не пандемия, а именно отсутствие системы развития и роста малого бизнеса, — считает Юрий Пужалин.

Но даже если эта система появится, отмечает он, не стоит ждать от нее скорой отдачи. Эффект проявится через 5-10 лет. За рубежом программы поддержки малых предпринимателей существуют давно. Так в США, например, крупные компании обязывают продавать определенный процент своих услуг малому бизнесу. В России же эта категория может рассчитывать в основном на себя.

Начинаем бизнес-сезон с обсуждения правил хорошего тона внедрения СЭД

Мы продолжаем серию онлайн-семинаров «Practicum DIRECTUM – ваш ECM-решебник». Актуальные темы и опыт экспертов, теория и практика электронного документооборота, ответы на вопросы слушателей – всё это ждет вас в новом бизнес-сезоне. И начнем мы его с тонкостей внедрения СЭД, о которых расскажем 26 сентября в 11:00 мск.

Выбор и приобретение информационной системы – это только первый шаг на пути построения электронного документооборота в организации. Началу использования корпоративной системы, естественно, должен предшествовать процесс консалтинга и внедрения. Качественное комплексное внедрение «по правилам хорошего тона» – залог эффективной последующей работы в СЭД. И даже если организация проводит внедрение не своими силами, а с помощью внешней консалтинговой компании, очень многое зависит от слаженности работы команды заказчика и исполнителя в целом.

О тонкостях успешного внедрения мы и поговорим на предстоящем онлайн-семинаре «Внедрение СЭД: правила хорошего тона».

Влияет ли участие высшего руководства на процесс реализации проекта внедрения? Почему важно все документировать в ходе выполнения работ? Как определить грань разумной адаптации системы к действующим в компании бизнес-процессам?

Ответят на эти вопросы и определят правила хорошего тона специалисты отдела внедрения DIRECTUM – Антон Суханов и Евгений Потапов. Антон выступит от лица консалтинговой группы, а Евгений займет позицию самостоятельного внедрения. Защищая каждый свою сторону, эксперты обсудят насколько важно определять цели, сроки и ресурсы проекта, для чего нужна команда внедрения и как ее правильно сформировать, также затронут вопросы перспективного развития системы.

«Что является гарантом успешного внедрения: рабочая группа, устав или календарный план? Чего ожидать в процессе внедрения? Об этом и о многом другом мы вам расскажем на вебинаре. Наши советы основательно подготовят вас к внедрению «по всем правилам хорошего тона» и уберегут от ошибок», – комментирует предстоящее мероприятие Евгений Потапов.

Стоит помнить, что сделать внедрение легким, а работу в СЭД удобной, и тем самым избежать дурного тона, возможно. Но нужна заинтересованная команда. Если вы относитесь к таковой, то этот онлайн-семинар специально для вас. Подключайтесь 26 сентября 2013 года в 11:00 по московскому времени.

Участие бесплатное. Нужна только регистрация.

Также советуем вам посмотреть прошедшие вебинары серии Practicum DIRECTUM, доступные в записи.

Убийство — это мое дело.

Почему делать добро полезно для бизнеса

Не так уж много лет назад преобладало мнение, что прибыль и корпоративная социальная ответственность являются взаимоисключающими целями. Идея о том, что компания может улучшить свою прибыль, сократив выбросы парниковых газов или сократив неравенство в доходах, имела мало шансов на успех среди руководителей.

Гетти

Однако сегодня более разумные технологии и процессы снижают затраты и постепенно приводят к новому пониманию того, что делать добро людям и планете не обязательно за счет чистого дохода.

В третьем ежегодном отчете о готовности «Делойт Глобал» «Четвертая промышленная революция: на пересечении готовности и ответственности», в котором приняли участие более 2000 главных директоров из 19 стран, 62% руководителей заявили, что одним из их приоритетов является увязка положительного вклада к обществу с целью получения прибыли.В то же время наибольшее количество респондентов указали на нехватку ресурсов как на социальную проблему своих компаний. Социальная устойчивость и устойчивость бизнеса переплелись.

«Мы твердо верим, что компании, мотивированные более высокими общественными целями, будут более сильными и успешными предприятиями в долгосрочной перспективе», — говорит Пунит Ренжен, генеральный директор Deloitte Global. Он не одинок; Ренжен вместе с руководителями почти 200 крупных корпораций США подписали недавнее заявление Business Roundtable, в котором говорится, что корпорации должны выходить за рамки продвижения интересов акционеров.«Это сильный сигнал о том, что компании определяют свои ценности и обязательства перед более широким кругом заинтересованных сторон», — говорит Реньен. «Сейчас задача состоит в том, чтобы предприятия претворили эти обязательства в жизнь».

Преуспевать, делая добро

Глобальный поставщик чипов ASML делает именно это. Являясь лидером в обеспечении полупроводниковой промышленности инструментами для массового производства микрочипов, ASML тесно увязывает свою социальную цель со своим брендом. Почти 20 лет назад компания создала фонд, который занимается образовательными и обучающими программами для молодых людей из неблагополучных семей по всему миру.Внутри технологический гигант работает над сокращением использования ресурсов и положительным воздействием на окружающую среду.

Эта деятельность, столь важная для общества, представляет собой нечто большее, чем просто корпоративный альтруизм — она также является ключевой частью бизнес-стратегии ASML. Как объясняет финансовый директор ASML Роджер Дассен: «Если вы посмотрите на наших ключевых заинтересованных лиц, цель имеет решающее значение. Наши сотрудники и наши клиенты очень заинтересованы в социальных целях, включая наш углеродный след, выбросы углерода и потребление».

Сара Кеннеди, вице-президент по глобальному маркетингу Adobe Experience Cloud, соглашается с тем, что более широкая социальная миссия теперь неразрывно связана со здоровьем и ростом компании.«Компании, которые преуспеют в долгосрочной перспективе, — это те, которые знают, что дело не только в акционерной стоимости, — говорит она. «Речь также идет о том, чтобы сосредоточиться на опыте клиентов и сотрудников и на том, как они, в свою очередь, вносят свой вклад в общество».

Сочетание прибыли с целью

Потребители все чаще требуют, чтобы корпорации занимались важными вопросами нашего времени, а компании, которые действительно получают большую репутацию среди клиентов. Опрос миллениалов, проведенный Deloitte Global в 2019 году, показал, что 38% миллениалов и представителей поколения Z прекратили или сократили деловые отношения из-за этического поведения компании.И наоборот, 36% заявили, что участие компании в социальных вопросах побудило их стать клиентами или углубить отношения с организацией.

Эта связь между влиянием на общество и решениями о покупке не осталась незамеченной в высшем руководстве. Согласно отчету о готовности Deloitte Global, около четырех из десяти руководителей заявили, что получение прибыли и решение приоритетов внешних заинтересованных сторон были главными причинами, по которым их организации решили сосредоточиться на социальных проблемах.

Компания ISS, занимающаяся обслуживанием помещений, придумала, как связать надежное корпоративное управление и финансовый успех с благополучием своих сотрудников, одновременно снижая воздействие на климат и окружающую среду.«Наша цель — изменить к лучшему жизнь миллионов людей, которых мы обслуживаем каждый день, — говорит генеральный директор ISS Джефф Грейвенхорст. «Эта общая цель мотивирует более сильное взаимодействие с клиентами и приводит к снижению текучести кадров и увеличению прибыли». Это также способствует успеху: в 2018 году ISS добился почти 4-процентного роста и прогнозировал среднесрочный рост до 6 процентов.

Нет никаких сомнений в том, что независимо от того, насколько целеустремленными являются руководители своих организаций, погоня за прибылью останется основным двигателем принятия деловых решений.Тем не менее в настоящее время у лидеров есть множество финансовых и этических причин для поиска баланса между корпоративной прибылью и социальными целями.

«Мы наблюдаем значительный сдвиг во взглядах руководителей, поскольку они принимают реалии Индустрии 4.0, — говорит Реньен. «Мы живем в новую эру, когда меняющиеся взгляды общества заставляют предприятия ставить социальную ответственность в основу своих стратегий. Готовность бизнеса теперь требует от руководителей понимания этой расширенной ответственности и предоставления решений не только для роста бизнеса, но и для социального прогресса.

Не всякий бизнес — хороший бизнес | Бизнес отключен

Не помню, кто сказал мне это первым, много лет назад, но совет навсегда остался со мной:

Не всякий бизнес хорош.

Что это значит? Просто это: есть бизнес, за который вы можете взяться, но который, скорее всего, навредит вам, а не поможет. Потому что это не правильное «соответствие».

Все мы склонны браться за определенных клиентов и проекты из-за одного наиважнейшего фактора: дохода.И в первые дни нового бизнеса такой подход может быть до некоторой степени неизбежен. Но как можно скорее нам нужно перейти на другой компас для нашего направления: Цель.

Нам нужно определить, что такое «хороший» бизнес, на основе четко определенного видения.

Вот примеры возможностей, которые НЕ могут быть хорошим бизнесом:

• Работа над проектом с упертым, и/или скупым, и/или нерешительным клиентом. Есть такая вещь, как плохой клиент.Избегайте — пусть страдает какой-нибудь менее мудрый конкурент.
•  Возьмемся за проект с очень плохим разрешением, о котором вы не можете получить дополнительную информацию. Это станет движущейся мишенью для расширения масштабов, которая будет разочаровывать вас в течение нескольких месяцев подряд — гарантировано. Целующийся двоюродный брат: нереальные сроки.
• Беретесь за проект, который вам не по душе, даже с существующим клиентом. Не подвергайте отношения опасности попытками с высоким риском неудачи оставить себе все деньги клиента.Краткосрочная прибыль часто равна долгосрочной потере.
• Взяв на себя проект или клиента, который перемещает вашу компанию и ее ресурсы в направлении, в котором вам на самом деле не нужно двигаться. Кроличьи тропы подстерегают любой целенаправленный рост и разбавляют ваше сообщение.
• Берется за проект или клиента, несмотря на предупредительные сигналы здравого смысла и совести. Иногда ваша интуиция умнее вашего калькулятора. Не позволяйте долларам ввести вас в заблуждение, заставляя игнорировать ваши лучшие инстинкты.
• Попытка конкурировать в сфере, где вы являетесь лишь одним из многих потенциальных поставщиков, и ваше предложение не может подняться выше уровня товара.Определите более узкую нишу, в которой вы сможете доминировать.

Снова и снова, когда я консультировал владельцев малого бизнеса и консультантов, я слышал рассказы о горе, которые являются результатом преследования (или принятия) нехорошего бизнеса. Песня сирен о краткосрочных доходах звучит заманчиво, но слишком часто приводит к стенаниям сожаления, когда проект находится в стадии реализации.

Почему мы совершаем ошибку, берясь за плохое дело? Часто это происходит потому, что у нас нет достаточно четкой основы, чтобы сказать: «Нет.

Лучший способ избежать этой ловушки: у нас должна быть четко определенная цель и узконаправленное предложение (включая клиентов, которых мы хотим привлечь), чтобы у нас была прочная основа для принятия решения о том, какая работа/клиенты не подходят. . В противном случае мы разбавим наши усилия погоней за (в конечном счете) неприбыльным доходом.

Так что вы думаете? Вы согласны? Были ли у вас проблемы с клиентами из-за того, что вы брали не те проекты? Пожалуйста, поделитесь своими мыслями в комментариях ниже.

И это игра, в которой никто не может победить.

Каким должен быть хороший бизнес — статьи школы жизни

Бизнес — центральная человеческая деятельность. В той или иной форме большинство из нас занимается бизнесом большую часть своей жизни. Это основной механизм, с помощью которого человеческая энергия, талант и интеллект используются, используются и вознаграждаются. Но антиделовые настроения широко распространены. Есть недоверие к крупным корпорациям, сомнения в корыстных мотивах.У нас есть ноющее беспокойство, что Капиталистический подход к экономике не может должным образом служить нашим лучшим коллективным интересам. И все же мир без бизнеса кажется едва ли реалистичным.

Как и многие из наших самых больших проблем — города, правительство, экономика, семьи — мы не можем (и не очень хотим) отменить то, что доставляет нам проблемы. Мы хотим улучшить его. Нам нужны более красивые города, лучшее правительство, менее беспокойные семьи. Так же и с бизнесом. Цель состоит не в том, чтобы избавиться от коммерции, а в том, чтобы заставить ее лучше служить нашим долгосрочным интересам.

Бизнес не должен быть плохим. Мы должны попытаться наладить бизнес. Для этого мы должны следовать двенадцати принципам хорошего бизнеса.

Один: получать прибыль от потребностей, а не от желаний

Бизнес означает – в основе – продать кому-то что-то. С чисто коммерческой точки зрения не так уж важно, чем вы занимаетесь: вы можете продавать шнурки, сырую нефть, нанотехнологии, пистолеты, собрание сочинений Толстого. Значение имеет то, насколько выгодна сделка и какую отдачу она приносит на вложенный капитал.Предприниматели выявляют желания людей (если они не запрещены законом) и стремятся удовлетворить их с прибылью.

Звучит неплохо, но это классическая защита от продажи чуши. Есть множество людей, которые мечтают о низкокачественной прессе, грубом телевидении, некачественной еде, раздутых, уродливых особняках McMansions, часах за два миллиона евро и автомобилях, похожих на истребители-невидимки. Таким образом, бизнес неизбежно будет развиваться, чтобы получать прибыль от своих желаний. Капитализм традиционно не интересовался, являются ли эти желания разумными, замечательными или достойными.Его цель нейтральна: зарабатывать деньги, поставляя то, за что люди готовы платить.

Философия, напротив, давно признала принципиальное различие между желаниями и потребностями:

Желание — это то, чего вы хотите в данный момент.

Потребность в чем-то, что служит вашему долгосрочному благополучию.

И именно наши потребности необходимы для удовлетворительной, полноценной жизни (которую Платон, Аристотель и другие называют жизнью, отмеченной eudaimonia ).

К сожалению, желания и прочувствованные потребности не являются надежными проводниками к хорошей жизни. Мы знаем это до боли хорошо в мелочах. Вы хотите больше шоколадного печенья; вы хотите, чтобы все соответствовали вам; вам хочется лежать в постели весь день. Желания поглощают все внимание, и нам очень легко упустить из виду наши истинные потребности. В этом нет ничьей вины. Это естественный когнитивный недостаток: результат эволюции. В естественном состоянии желания не отделяются от потребностей. Человеческое стремление к сладкому служило нам чрезвычайно хорошо почти на протяжении всей нашей истории: оно приводило к тому, что мы любили бананы, кокосы и яблоки — вещи, которые очень полезны для нас.Только в искусственной среде желания могут стать проблемой. В тот момент, когда было изобретено рафинирование сахара, тяга к сладкому стала смертельной опасностью. В развитой технологической цивилизации наши желания могут работать прямо против наших потребностей.

Проблема в том, что мы больше осознаем свои желания, чем потребности. Желания очевидны. Потребности может и не быть.

Капитализм ошибается, когда использует этот когнитивный недостаток: большое количество предприятий продают нам вещи, которые нам нужны, но которые (честно говоря) нам не нужны.При более длительном и спокойном размышлении мы поймем, что эти вещи на самом деле не помогают нам жить хорошо.

К сожалению, легче получать прибыль от желаний, чем от потребностей. На продаже плохого мороженого можно заработать гораздо больше денег, чем на диалогах Платона.

В утопии хорошие предприятия должны определяться не просто тем, прибыльны они или нет; а тем, на чем они наживаются. Моральны только те предприятия, которые удовлетворяют истинные потребности.

Два: успешный капитализм требует образования, а не инстинкта

В долгосрочной перспективе бизнес руководствуется спросом.А капитализм склонен считать, что мы интуитивно знаем, что нам следует иметь в жизни: куда пойти в отпуск, какую одежду надеть, что поесть. Возможно, нам понадобится какое-то эмоциональное побуждение. Но наша нынешняя экономика с подозрением относится к идее о том, что людям, возможно, нужно рационально и всесторонне подумать об отдыхе, еде, джемпере, машине. (Не в последнюю очередь потому, что можно спокойно и разумно прийти к выводу, что предлагаемая покупка мало или совсем ничего не принесет в долгосрочную выгоду. ) В строгом капитализме звучит ересь, когда говорят, что спрос может быть неправильным или ошибочным. Как вы можете говорить, что кто-то купил не то: какой снобизм, как подло. Тем не менее, если мы посмотрим на этот вопрос скромно – и подумаем только о собственной жизни – очевидно, что человек может покупать не те вещи, когда речь идет о самом себе.

Хороший капитализм требует решения двух основных образовательных задач. Заставить нас сосредоточиться на том, что нам действительно нужно, каковы настоящие проблемы в нашей жизни.И заставить нас сосредоточиться на ценности конкретных товаров по отношению к нашим потребностям: то есть, как эти конкретные покупки помогают с eudaimonia ?

Бизнес может стать более значимым, если вокруг будет больше такого образования. Чем лучше образовано общество, тем больше вероятность того, что лучшие предприятия будут занимать доминирующее положение.

Есть аналогия с демократией: у вас не может быть действующей демократии без образованного электората. В равной степени, хотя мы и не уделили этому должного внимания, благородный капитализм невозможен без образованной потребительской базы.

Итак, в поисках лучшей экономики мы должны обратить внимание не только на торговые центры и финансовые учреждения, но и на школы, университеты и средства массовой информации. Форма, которую имеет экономика, в конечном итоге отражает образованные взгляды ее потребителей. Когда люди говорят, что ненавидят потребительство, они часто имеют в виду, что их пугают предпочтения людей.Таким образом, вина лежит не столько на потреблении, сколько на предпочтениях. Образование трансформирует предпочтения, не заставляя нас делать то, что нам говорит кто-то другой. Но давая нам возможности и навыки, чтобы более четко понимать, чего мы действительно хотим, и какие товары и услуги лучше всего помогут нам.

Три: нас нужно соблазнить добром, а не отправить в путешествие с чувством вины

Те, кто хочет улучшить экономику, часто стремятся привлечь внимание к жестокостям и несправедливостям, которые могут скрываться за внешне невинными покупками.

Они указывают, что вы не просто покупаете рубашку, вы портите чью-то жизнь. Они напоминают вам, что виноград, который проехал полмира, чтобы украсить ваш стол, помогает растопить ледяную шапку Кельккая в Перу. Некоторые люди отзывчивы; чувствуя вину, они меняют то, что покупают.

Но в основном мы не такие, у нас гораздо более быстрый способ справиться с чувством вины: мы игнорируем его, отключаемся, защищаемся и говорим, что нам все равно; настраиваемся на что-то более веселое.Таким образом, заставляя людей чувствовать себя виноватыми, они могут на самом деле закрепить их поведение.

Нам действительно нужно что-то делать со льдом и ужасными условиями труда. Но отправной точкой должно быть снисхождение к тому, как работает наш разум. Мы подключены бесполезными способами. Если мы собираемся массово интересоваться размораживанием полюсов и жизнями далеких людей, нам нужно принять нашу хрупкость на борт и, следовательно, серьезно, очень серьезно попытаться сделать эти вещи не просто «важными», но и соблазнительный.

Вместо моралистов, стремящихся изменить поведение, вызывая чувство вины, нам нужны конкурирующие предприятия, соблазняющие клиентов покупать более замечательные продукты. Нас должна отвлечь от проблемных покупок среда, в которой более привлекательно поступать правильно. Хороший бизнес вознаграждает нас за немного более высокую цену, которую нам неизбежно придется заплатить, или за небольшие неудобства, с которыми нам придется мириться. Они делают местные сезонные фрукты более шикарными; так что наше удовольствие от отличия, моды и стиля заставляет нас отказываться от разбросанных далеко виноградников (и их воздушных миль) и вместо этого идти за ближайшим яблоком.

Четыре: задача рекламы — держать в поле зрения наши истинные потребности

Реклама часто может показаться низкой, слегка постыдной деятельностью. Опасение состоит в том, что реклама создает ложные желания: она продвигает желания, которых в противном случае у нас никогда не было бы. Он вызывает неудовлетворенность, зависть и разочарование. Это стимулирует тщеславие и поверхностность.

Но если мы вернемся к самому главному, реклама, по сути, будет попыткой заставить нас увидеть, что что-то может быть для нас важно.Возможно, они не всегда понимают это правильно, но основная идея — привлечь внимание к потребностям — сама по себе неплоха.

В рекламе говорится, что, по сути, вы могли не осознавать, какой хороший вклад в вашу жизнь могут внести подобные вещи. Произведения литературы и искусства часто совершают такой же ход. Роман Толстого «. Смерть Ивана Ильича » пытается показать нам, что нам нужно больше сострадания в жизни. В решающем смысле роман является рекламой сострадания.

Но, к сожалению, более благородные продукты часто обнаруживаются в снобистском (и ошибочном) пренебрежении к рекламе. Они отказываются от задачи рассказать миру, почему они хороши, желанны и привлекательны — и как, собственно, они будут способствовать хорошей жизни.

Есть много вещей, которые мы могли бы купить, которые могли бы в большей или меньшей степени помочь нам жить лучше. А реклама хочет, чтобы мы увидели « eudaimonic » потенциал конкретного продукта.Иногда, конечно, реклама может сильно преувеличивать значение дела. Он пытался заставить нас поверить, что определенная марка шампанского улучшит нашу социальную жизнь или что лучшая страховка автомобиля сделает нашу семью счастливее. Проблема в преувеличении.

Тем не менее, если есть случаи, когда мы склонны переоценивать то, насколько продукт может нам помочь, есть также много случаев, когда мы значительно недооцениваем нашу потребность в чем-то другом. Наше общество вложило значительные средства в рекламу шоколадных батончиков, но почти ничего не вложило в рекламу парной терапии, хотя у последней может быть столько же (или, возможно, гораздо больше) вклада в наше благополучие.

Психотерапия, например, остается относительно маргинальной отраслью, в то время как производство кондитерских изделий пользуется огромным спросом, потому что мы гораздо более внимательно относимся к нашему интересу к сладкому. В хорошем бизнесе реклама — серьезное и благородное дело. Это попытка понять и объяснить, как продукт или услуга действительно могут помочь нам в нашем процветании. И донести это ценное, важное сообщение, несмотря на то, что все остальное борется за наше внимание.

Пять: Реклама на первом месте

Люди, которые делают рекламу, часто очень хорошо понимают, чего мы действительно хотим.

Команда, рекламирующая автомобили VW, решила не концентрироваться на долговечности резины, из которой отлиты шины, или отличном качестве проводки. Они понимали, что в глубине души большинство людей лишь умеренно интересуется механикой автомобилей. И что часто наши желания сосредоточены не столько на самих автомобилях, сколько на образе жизни, который, как мы думаем, мы могли бы вести вокруг них.

Рекламщики VW понимают, как здорово было бы быть частью теплой, веселой, практичной большой семьи.Они увидели истину о наших стремлениях. И затем у них есть несколько странная задача — вставить настоящий продукт и намекнуть, что автомобиль естественным образом принадлежит этой большой семье.

Традиционно компании разрабатывают продукт, а затем думают, как его рекламировать. Людей, образно и серьезно думающих о семейной жизни, привлекают только на поздней стадии предприятия — после того, как люди, занимающиеся такими вещами, как топливная экономичность, электроника и антикоррозионная краска, сделали свою работу.

В более развитой версии капитализма все было бы наоборот: предприятия начинали бы с рассмотрения рекламы — в смысле определения того, чего на самом деле хотят люди, — а затем сосредоточивались бы на разработке продукта. Они начинали с идеи сильной, теплой семьи и стремились разработать продукты, которые в наибольшей степени способствовали бы этому. Реклама намного опережает продукт. Нам нужно наверстать упущенное.

Шесть: хороший бизнес сочетает в себе веселье и доброту

Обычно веселье и добро имеют непростые отношения.Вещи, которые забавны, интуитивно, естественно манят, тепло привлекают, увлекают: мультфильмы, сладкие напитки, алкоголь, безделье, боевики. В то время как хорошие вещи требуют немного больше усилий, самоконтроля и внимания. Они могут быть достойными, но они скучны. И это широко отражается в моделях успеха в бизнесе. Легче производить вещи, которые обращаются к менее возвышенным сторонам нашего характера. На продаже картофеля фри можно заработать больше состояний, чем на хлебе, перемолотом на камне, или на сплетнях и сенсациях в газетах, а не на серьезных газетах; пабы приносят больше денег, чем книжные магазины; Роскошные бренды, ориентированные на статус, более успешны, чем кооперативы справедливой торговли.

По логике, должно быть сложнее делать вещи, которые одновременно привлекательны и хороши. Потому что предприятию нужно решить две большие проблемы, а не одну. Моральный производитель должен освоить как веселья , так и добра . Многие люди научились развлекаться; и изрядное количество людей освоили добро. Но очень немногие овладели обоими. Это возможно. Дело не в том, что добро делает веселье невозможным или веселье исключает добро. Просто цель меньше — сложнее попасть.

Эта интеграция веселья и добра имеет решающее значение, потому что, нравится нам это или нет, мы живем в конкурентном мире. Сторонники добра обычно враждебно относятся к идее соперничества; и поэтому они оставляют общественную сферу в руках тех, кто заботится только о прибыли.

Семь: Познай себя

Наряду с любовью, поиск работы, которая подходит именно вам, является одной из областей жизни, в которых самопознание имеет решающее значение. Это требует реалистичного понимания своих потребностей и потенциала — и особенно своих ограничений.Опасно отказываться от выбора карьеры в пользу «интуиции». Каждый человек должен решить для себя, что ему делать со своей трудовой жизнью.

Происходит постоянная потеря потенциала. Кто-то, кто мог бы быть фантастическим учителем математики, проводит много лет в качестве неудовлетворенного и не очень эффективного юриста. Зубной техник мог бы быть более счастливым садовником. Дизайнер стульев мог и не подумать о том, чтобы заняться политикой (которой он, собственно, мог бы очень хорошо поспособствовать).Кто-то становится профессором литературы, когда его чуткость к характеру и ирония могли бы оказаться бесценными в высших эшелонах полицейской службы. Наш выбор карьеры затруднен из-за непонимания того, в чем заключаются наши подлинные сильные стороны (это вопрос не того, как мы себя чувствуем, а того, как мы оцениваем себя по сравнению с другими), а также из-за отсутствия понимания того, где лучше всего использовать эти сильные стороны. И нас отвлекает очень несовершенное распределение статусов.

Чтобы хороший бизнес процветал, нам нужно уделять гораздо больше внимания фундаментальному вопросу: какой работой должен заниматься каждый человек.

Восемь: в хорошем бизнесе работа служит истинным потребностям других

Одна из главных вещей, которую люди хотят получить от работы, — это чувство вклада в общее благо. Это не удивительно. Работа — это просто целенаправленное усилие: и мы жаждем почувствовать, что то, во что мы вложили свою энергию и время, того стоит. Наш труд должен быть хорошо направлен. Конечно, мы хотим, чтобы нас вознаграждали лично, но мы глубоко социальные существа, и нам нужно чувствовать, что мы ценные члены сообщества и вносим свою лепту.У людей невероятно сильное стремление к смыслу. По сути, смысл заключается в улучшении жизни других либо за счет уменьшения страданий, либо за счет увеличения благородных удовольствий.

Проблема в том, что на многих работах это не предусмотрено. Большим источником страданий на рабочем месте является страх, что наша работа бессмысленна. Это наше признание того, что между нашим повседневным трудом и человеческим благом недостаточно связи. Мы трудоустроены, но это неправильная занятость.

Хороший бизнес направлен на то, чтобы искренне помогать людям и приносит прибыль, исходя из предположения, что то, что он предлагает, полезно, и поэтому люди вправе платить цену.Сотрудники фирмы не просто получают вознаграждение в виде оплаты; они получают вознаграждение, ощущая, что помогают другим людям делать действительно хорошие вещи.

Девять: В хорошем бизнесе внешние факторы должным образом идентифицируются и учитываются

Как правило, цена продукта или услуги на самом деле не учитывает полную стоимость его производства, потому что некоторые ресурсы — непреднамеренно — были предоставлены производителям бесплатно. В 19 веке, например, фабрикам часто разрешалось сбрасывать неочищенные стоки в ручьи и реки.Им не нужно было платить за безопасную переработку и утилизацию своих отходов. Общество фактически субсидировало их продукцию, но не имело к этому особого намерения. То же самое и с финансовыми учреждениями, которые слишком велики, чтобы обанкротиться: их расходы сокращаются, потому что им не нужно обеспечивать себя всеми системами безопасности, которые они должны на самом деле.

Хорошая бизнес-культура — это та, которая принимает истинную стоимость производства и поставок и при которой ко всем, кто участвует в процессе поставок, относятся достойно.Справедливая цена отражает эти затраты. В хорошем обществе справедливая цена была бы нормальной ценой.

Всякий раз, когда поставщик предлагает что-то по цене ниже справедливой, он должен где-то искать более короткий путь. Они должны снизить некоторые затраты; должно быть, они плохо обращаются с кем-то; они должны экономить на качестве, не признавая этого.

По мере того, как мы становимся лучше коллективно, нас больше заботит путь, по которому продукт попал в нашу жизнь. Долгая, расширяющаяся история вежливости расширяет нашу заботу о благополучии других, которые связаны где-то в цепочке поставок.

В хорошем бизнесе цена продукта справедлива, т. е. отражает стоимость поставки вещи при достойном обращении со всеми в пути.

Десять: Делайте добро, накапливая, а не распыляя

Стандартная траектория филантропии такова: нажить состояние с помощью строгих мер, а затем потратить его на добрые дела. Плутократы, такие как Эндрю Карнеги, Генри Клэй Фрик или Эндрю Меллон, зарабатывали деньги в так называемых «низких» сферах экономики, таких как добыча угля, железные дороги, скотобойни и упаковочные фабрики, — областях, где вы максимально урезаете расходы и всегда ищете максимально уменьшить размер пособия.Однако, как только деньги оказываются в банке, эти богатые люди всем сердцем обращают свое внимание на «высшие» цели, среди которых искусство (и все, что оно прославляет, например, доброту, красоту и нежность) занимает особое место.

Не идеально игнорировать высшие потребности человечества в течение многих десятилетий, сколотив поразительное состояние, а затем, в более позднем возрасте, внезапно вновь открыть для себя эти высшие потребности посредством акта безмерной щедрости по отношению к какому-то локальному маленькому храму искусства (оперному театру). или музей).Не лучше ли и вернее ценностям, лежащим в основе многих произведений искусства, стремиться на протяжении всей жизни, особенно в приносящей деньги повседневной работе, сделать доброту, нежность, сочувствие и красоту более живыми и реальными в жизни? Мир?

Дразняще и трагично, но разница между красотой и безобразием, добром и жестокостью составляет в большинстве предприятий несколько процентных пунктов прибыли. Таким образом, ради крошечной части избыточного богатства, богатства, которое даже не является строго необходимым, человеческая жизнь ежедневно принижается и приносится в жертву.

Гуманнее было бы, если бы богатые деловые люди согласились пожертвовать частью своего излишка в основной сфере деятельности и в самый бурный период жизни, чтобы сделать рабочее место более благородным и гуманным, — и тогда меньше беспокоились с ослепительными проявлениями художественной филантропии в последние десятилетия?

То, о чем мы просим, ​​— это просвещенные инвестиции, при которых ожидается более низкая отдача от капитала во имя Доброты и Доброты. В конце его было бы меньше причудливого искусства, но ценности произведений искусства были бы гораздо более широко распространены по земле.Настоящим испытанием является то, сколько добра делается в процессе накопления.

Одиннадцать: Люди должны быть очень хорошо и надежно вознаграждены за добрые дела. Добро не само по себе награда

Мы живем в обществе, в котором, как часто сокрушаются, деньги кажутся преобладающим мотивом; дети в возрасте от пяти лет говорят, что их главная цель — разбогатеть. Цинично можно сказать, что все коррумпированы. Но можно указать и на более щедрое объяснение.В отсутствие лучшей альтернативы деньги кажутся многим людям самой надежной и самой настоящей наградой, потому что, возможно, на данный момент это самая надежная награда.

По иронии судьбы, единственное, чего трудолюбивые богачи на самом деле не хотят и чем они никоим образом не мотивированы, — это сами деньги. У них этого уже более чем достаточно, и они это знают. Все их материальные потребности удовлетворяются (сегодня на заработанные за день деньги можно купить безбедную жизнь на год).Также — на данном этапе истории цивилизации — богатые вряд ли будут работать ради своих детей. Есть слишком много примеров больших состояний, которые сводили детей с ума от чувства вины, чтобы любой современный плутократ мог сказать себе, что он делает это для следующего поколения.

Следовательно, богатые работают не для того, чтобы заработать больше денег, а для того, чтобы потратить их. Они зарабатывают деньги, чтобы нравиться. Они делают это ради статуса, чтобы вести счет и дать миру знать о своей ценности как человеческих существ.Богатые работают во имя любви и во имя чести. Они не ложатся спать допоздна в офисе из тщеславия — потому что хотят иметь возможность заходить в комнаты, полные незнакомцев, и быть быстро узнаваемыми теми, кто имеет значение, — и считаются чудесными и умными за то, что нажили состояния, размер которых тщательно регистрируется СМИ во всем мире.

У мудрых обществ, которые должным образом поняли психологию богатых, теперь есть козырная карта. Как выразился Адам Смит: «Великий секрет образования состоит в том, чтобы направить тщеславие на правильные цели.То есть мы должны нацеливаться на тщеславие богатых и побуждать их к добрым поступкам из самого сильного из желаний: желания быть любимыми. Наша сторона сделки будет состоять в том, чтобы искренне аплодировать, когда они будут вести себя хорошо, и гарантировать, что мы одарим их всем уважением, которого они так жаждут. Это будет очень небольшая цена за удовлетворение планеты.

Двенадцать: 80% прибыли должно поступать от 20% наших потребностей

В настоящее время подавляющая часть деловой активности направлена ​​на удовлетворение довольно элементарных потребностей: передвижение, энергия, пища, кров.То есть в настоящее время Капитализм в основном направлен на нижние слои пирамиды потребностей Маслоу.

На протяжении большей части истории экономика наций была почти исключительно посвящена исключительно физическому выживанию, и лишь крошечная часть человеческих усилий и ресурсов направлялась на высшие нужды. В основном люди кормились сами и строили хижины, а очень небольшой излишек направлялся на более изысканную жизнь богатых.

Различие между высшими и низшими потребностями мы понимаем в связи с нашей собственной жизнью.Например, мы знаем, что поддерживать долгосрочные отношения одновременно чрезвычайно важно и порой чрезвычайно сложно. И мы знаем, что это более важная потребность, чем покупка нового джемпера. Не то чтобы с прыгунами что-то не так, просто их роль в большой схеме нашей жизни должна быть второстепенной.

Мы понимаем, что у нас есть более высокие потребности – в любви, самоуважении, творчестве, дружбе и нравственном росте. Но обычно мы не представляем себе, что коммерция может нам помочь. У нас есть предубеждение, что плата за что-то не может быть связана с добром.Хотя, на самом деле, давно существует предполагаемая связь. Человек, которого оскорбляет идея платить за удовлетворение более высоких потребностей, возможно, заказал поездку во Флоренцию или Бильбао, чтобы посетить художественную галерею, или заплатил за билет на концерт, полагая, что искусство или музыка удовлетворят его более высокие потребности.

Дело в том, что коммерция едва коснулась списка истинных потребностей. Нам нужно жить в красивых городах, нам нужен хороший совет и психологическая поддержка, нам нужно управлять своими эмоциями, нам нужно поддерживать крепкие семьи из поколения в поколение, нам нужно развивать свой разум, нам нужно жить в обществах, в которых нормально быть мудрым, добрым, выдержанным.Это огромные, грандиозные начинания, и нам вместе предстоит пройти огромный путь. Тот факт, что эти амбиции не выглядят так же, как строительство магистралей или строительство трубопроводов, вовсе не означает, что они оторваны от работы, бизнеса или коммерции. Это товары и услуги, которые должны быть созданы с помощью изобретательности, организации и усилий – короче говоря, путем работы. И эта работа должна быть вознаграждена. Далекие от беспокойства о том, что мы будем делать, когда работы больше не будет, мы должны готовиться к почти бесконечному труду для достижения истинной цели: всеобщего удовлетворения.

***

Вполне понятно, что многие разочаровались в капитализме. Потому что бизнес, каким мы его знаем в настоящее время, не так хорош, как должен быть. Наше возражение на самом деле не против бизнеса как такового, а против бизнеса, который плох. Следовательно, нужно не желать, чтобы бизнес исчез, а работать над его улучшением, чтобы оно надлежащим образом удовлетворяло нас как потребителей и производителей.

Для чего нужен бизнес?

Кратко об идее

По следам У.S. корпоративных скандалов, многие ставят под сомнение предположения, лежащие в основе триумфа биржевого капитализма. Должен ли рынок больше не быть королем? Успех больше не измеряется акционерной стоимостью? И прибыль уже не является самоцелью?

Недавние скандалы связаны не только с тем, что мошеннические компании подтасовывают нечетный миллиард. И лекарство не будет исходить только от ужесточения правил. Мы должны задаться более фундаментальными вопросами: для чего нужен бизнес и для кого?

Просвещенные компании отвечают, что они существуют не только для того, чтобы получать прибыль, но и для того, чтобы использовать прибыль для достижения более благородной цели.Этот конец? Делать что-то лучше, полезнее или иначе, чем кто-либо другой. Сделать все хорошее в жизни доступным для большего числа людей.

Компании достигают этой цели, собирая сообщество людей, которые хотят вместе добиться чего-то, чего они не могут сделать по отдельности, — людей, стремящихся внести свой вклад в развитие общества. И они видят в этих людях актив, который нужно беречь и развивать, а не затраты, которые нужно минимизировать.

Если американский бизнес не откроет заново эту высшую цель, все больше людей будут рассматривать капитализм как игру богатых людей, интересующихся главным образом собой и своими агентами.Высокоумные таланты могут избегать его, клиенты покидают его, а правительство начинает контролировать каждый его шаг. В таком сценарии проигрывают все.

Идея на практике

Как начать определять истинную цель вашей фирмы и возмещать ущерб, нанесенный имиджу капитализма? Примите во внимание эти рекомендации:

• Взгляните на акционеров в перспективе. Акционеры обеспечивают необходимое топливо в виде инвестиционного капитала. Но у них нет ни гордости, ни ответственности собственника.Не поддавайтесь желанию определять цель вашей фирмы исключительно как удовлетворение финансовых ожиданий акционеров.

• Цените и вознаграждайте членов сообщества. Хорошие предприятия — это сообщества, у которых есть цель. Сообщества состоят из членов (а не просто сотрудников), которые имеют право — и даже обязаны — говорить правду, выражать свое мнение и получать вознаграждение за свое время, талант, знания и навыки.

Все больше компаний вознаграждают членов за их интеллектуальный вклад, разделяя потоки доходов: часть прибыли после уплаты налогов, бонусы, роялти.Эта практика выявляет связь между усилиями и результатами, укрепляя приверженность членов и желание внести еще больший вклад в достижение целей сообщества.

• Расширьте возможности устойчивого развития от окружающей среды до человеческого уровня. Чтобы выжить, бизнесу нужна устойчивая планета и человеческое общество. Когда компании требуют, чтобы сотрудники посвятили всю оставшуюся жизнь работе, они рискуют потерять ключевых сотрудников и снизить производительность. Вместо этого рассмотрим пять-семь недель ежегодного отпуска европейцев, рабочую неделю менее 40 часов и обязательные одновременные отпуска по беременности и родам.

• Измеряйте корпоративный успех с точки зрения результатов как для других, так и для вашей компании. Создавая новые продукты, распространяя технологии и повышая качество и сервис, бизнес всегда был движущей силой прогресса. Само по себе это благородное дело. Чтобы извлечь из этого больше пользы, спросите, делает ли ваша фирма хорошие вещи доступными для все большего числа людей — в дополнение к обеспечению адекватной прибыли тем, кто рискует своими деньгами и карьерой.

Могут ли капиталисты действительно победить капитализм? Писатель для New York Times задал этот вопрос в начале этого года, когда бухгалтерские скандалы с участием большого U.S. компании свалили. Нет, заключил он, вероятно, нет. Несколько гнилых яблок не заразят весь сад, рынки в конечном счете отделят хорошее от плохого, и в свое время мир останется таким же, как прежде.

Не все так самодовольны. Рынки опираются на правила и законы, но эти правила и законы, в свою очередь, зависят от правды и доверия. Скрыть правду или подорвать доверие, и игра станет настолько ненадежной, что никто не захочет играть. Рынки опустеют, а цены на акции рухнут, поскольку обычные люди найдут другие места, чтобы вложить свои деньги — может быть, в свои дома или под свои кровати.Великое достоинство капитализма — то, что он дает возможность использовать сбережения общества для создания богатства, — будет подорвано. Таким образом, нам придется все больше полагаться на правительства в создании нашего богатства, что они всегда делали явно плохо.

Такие экстремальные сценарии могли показаться смехотворными несколько лет назад, когда триумф капитализма в американском стиле казался самоочевидным, но сейчас смеяться не следует. В недавних скандалах казалось, что правда слишком легко приносится в жертву целесообразности и необходимости, с точки зрения компаний, убеждать рынки в том, что прибыль находится на намеченном уровне.Джон Мэй, фондовый аналитик американской службы по работе с инвесторами, указал, что предварительные объявления о доходах 100 ведущих компаний NASDAQ за первые девять месяцев 2001 года завышали фактическую проверенную прибыль на 100 миллиардов долларов. Даже проверенные отчеты, как теперь кажется, часто заставляли вещи казаться лучше, чем они были на самом деле.

Доверие тоже хрупко. Как кусок фарфора, однажды треснув, он уже никогда не будет прежним. А доверие людей к бизнесу и тем, кто им руководит, сегодня дает трещину. Многим кажется, что руководители больше не управляют своими компаниями на благо потребителей или даже своих акционеров и сотрудников, а преследуют свои личные амбиции и финансовую выгоду.Опрос Gallup, проведенный в начале этого года, показал, что 90% американцев считают, что людям, управляющим корпорациями, нельзя доверять заботу об интересах своих сотрудников, и только 18% считают, что корпорации очень заботятся об интересах своих акционеров. На самом деле 43% считали, что руководители высшего звена действуют только для себя. В Британии этот показатель, по данным другого опроса, составлял 95%.

Что пошло не так? Заманчиво обвинять людей наверху. Кейнс однажды написал: «Капитализм — это поразительная вера в то, что самый безнравственный из людей будет совершать самые безнравственные поступки ради величайшего блага всех.Кейнс преувеличивал. Личная жадность, недостаточное внимание к корпоративным делам, нечувствительность или безразличие к общественному мнению: эти обвинения можно было бы выдвинуть против некоторых руководителей бизнеса, но, к счастью, лишь немногие из них были виновны в преднамеренном мошенничестве или злодеяниях. Все, что они делали, это играли в игру по новым правилам.

К счастью, лишь немногие бизнес-лидеры были виновны в преднамеренном мошенничестве или злодеяниях. Все, что они делали, это играли в игру по новым правилам.

В современной англо-американской версии капитализма фондового рынка критерием успеха является акционерная стоимость, выраженная в цене акций компании. Есть много способов повлиять на цену акций, и повышение производительности и долгосрочной прибыльности — только один из них. Сокращение или отсрочка расходов, ориентированных на будущее, а не на настоящее, немедленно увеличит прибыль, даже если это поставит под угрозу ее в долгосрочной перспективе. Покупка и продажа бизнеса — еще одна излюбленная стратегия.Это гораздо более быстрый способ увеличить свой баланс и цену акций, чем полагаться на органический рост, и для тех, кто находится на вершине, может быть гораздо интереснее. Тот факт, что большинство слияний и поглощений в конечном итоге не создают добавленной стоимости, не отпугнул многих руководителей от попыток.

Одним из результатов одержимости ценой акций является неизбежное сужение горизонтов. Пол Кеннеди не одинок в том, что считает, что компании закладывают свои фьючерсы в обмен на более высокую цену акций в настоящее время, но он может быть оптимистичным, предчувствуя конец одержимости акционерной стоимостью.

Опционы на акции, это новое любимое детище капитализма фондового рынка, также должны взять на себя большую часть вины. В то время как в 1980 году только около 2% заработной платы руководителей в Соединенных Штатах было связано с опционами на акции, сейчас считается, что эта цифра превышает 60%. Руководители, что вполне естественно, хотят реализовать свои возможности как можно скорее, а не полагаться на действия своих преемников. Опционы на акции также приобрели новую популярность в Европе, поскольку все больше и больше компаний становятся публичными.Однако многим европейцам чрезвычайно недооцененные опционы на акции кажутся просто еще одним способом позволить руководителям воровать у своих компаний и их акционеров.

Европейцы недоумевают, иногда с завистью, но чаще с возмущением, по поводу уровней вознаграждения руководителей при капитализме фондового рынка. Сообщения о том, что заработная плата генеральных директоров в Америке более чем в 400 раз превышает заработную плату их самых низкооплачиваемых работников, высмеивают идеал Платона, который, по общему признанию, был меньшим и более простым миром, согласно которому ни один человек не должен стоить больше, чем в четыре раза.Некоторые задаются вопросом, почему руководители предприятий должны вознаграждаться в финансовом отношении гораздо лучше, чем те, кто служит обществу во всех других профессиях? Подозрение, верное или ошибочное, что бизнес позаботится о себе раньше, чем о других, лишь подпитывает скрытое недоверие.

Европейцы продолжают смотреть на Америку со смесью зависти и трепета. Они восхищаются динамизмом, предпринимательской энергией и настаиванием на том, что каждый имеет право распоряжаться своей собственной жизнью. Но теперь, когда они наблюдают, как их собственные фондовые рынки следуют за Уолл-Стрит, они обеспокоены тем, что недостатки американской модели капитализма заразительны.

Американская болезнь — это не просто вопрос сомнительной личной этики или каких-то мошеннических компаний, которые подтасовывают нечетный миллиард. Вся бизнес-культура страны могла быть искажена. Это была культура, восхищавшая Америку на протяжении целого поколения, культура, основанная на доктрине, которая провозглашала короля рынка, всегда отдавала приоритет акционерам и считала, что бизнес является ключевым двигателем прогресса и, следовательно, должен иметь приоритет в политических решениях. Это была головокружительная доктрина, упрощавшая жизнь своей догмой о конечном результате, и в годы Тэтчер она заразила Британию.Это, безусловно, возродило предпринимательский дух в этой стране, но также способствовало упадку гражданского общества и уменьшению внимания и денег, уделяемых некоммерческим секторам здравоохранения, образования и транспорта — пренебрежение, последствия которого преследуют нынешнюю британскую общественность. правительство.

Континентальная Европа всегда меньше восхищалась американской моделью. В капитализме фондового рынка не было места многим вещам, которые европейцы считают само собой разумеющимися преимуществами гражданства, — бесплатному медицинскому обслуживанию и качественному образованию для всех, жилью для обездоленных и гарантии разумного уровня жизни в старости, болезни или безработица.Тем не менее, обвинения из-за Атлантики в недостатке динамизма в Европе, в склеротической экономике, увязшей в правилах, и в слабом управлении начали причинять боль, и даже на континенте американский способ ведения бизнеса начал укореняться. Теперь, после серии собственных примеров мошенничества в верхах Европы и нескольких громких корпоративных крахов из-за чрезмерно амбициозной политики поглощения, многие на континенте задаются вопросом, не слишком ли они сместились в сторону капитализма фондового рынка.

Теперь, оглядываясь назад, мы можем видеть, что в годы бума 1990-х годов Америка часто создавала стоимость там, где ее не было, повышая рыночную капитализацию компаний в 64 раза и более. И это далеко не единственная проблема страны. Уровень задолженности американских потребителей вполне может быть неприемлемым, как и долги страны перед иностранцами. Добавьте к этому подрыв доверия к балансам и советам директоров некоторых крупнейших корпораций США, и вся система направления сбережений граждан в плодотворные инвестиции начинает выглядеть сомнительно.Это зараза, которой боится Европа.

Капиталистический фундаментализм, возможно, и утратил свой блеск, но сейчас насущная необходимость состоит в том, чтобы сохранить энергию, произведенную старой моделью, исправив при этом ее недостатки. Помогло бы лучшее и более жесткое регулирование, а также более четкое отделение аудита от консалтинга. Корпоративное управление теперь, безусловно, будет восприниматься всеми заинтересованными сторонами более серьезно, с более четким определением обязанностей, прописанными штрафами и назначением наблюдателей. Но это будут пластыри на открытую рану.Они не вылечат болезнь, лежащую в основе деловой культуры.

Сейчас крайне необходимо сохранить энергию, вырабатываемую старой моделью, исправив при этом ее недостатки.

Нельзя уйти от основного вопроса: для кого и для чего бизнес? Когда-то ответ казался ясным, но не сейчас. Условия работы изменились. Собственность сменилась инвестициями, и активы компании все чаще заключаются в ее людях, а не в ее зданиях и оборудовании.В свете этой трансформации нам необходимо переосмыслить наши представления о цели бизнеса. И по мере того, как мы это делаем, мы должны задаться вопросом, есть ли чему-то, чему американский бизнес может научиться у Европы, точно так же, как были ценные уроки, которые европейцы усвоили из динамизма американцев.

Обе стороны Атлантики согласятся, что, во-первых, существует четкая и важная необходимость оправдать ожидания теоретических владельцев компании: акционеров. Однако правильнее было бы назвать большинство из них инвесторами, может быть, даже игроками.У них нет ни гордости, ни ответственности за право собственности, и, по правде говоря, они здесь только из-за денег. Тем не менее, если руководство не сможет оправдать свои финансовые надежды, цена акций упадет, что сделает компанию незащищенной перед нежелательными хищниками и затруднит привлечение нового финансирования. Но превращать потребности акционеров в цель — значит совершать логическую путаницу, принимать необходимое условие за достаточное. Нам нужно есть, чтобы жить; еда — необходимое условие жизни.Но если бы мы жили в основном для того, чтобы есть, делая пищу достаточной или единственной целью жизни, мы стали бы грубыми. Другими словами, целью бизнеса является не получение прибыли, а точка. Это получение прибыли, чтобы бизнес мог сделать что-то большее или лучшее. Это «что-то» становится реальным оправданием бизнеса. Владельцы это знают. Инвесторам все равно.

Многим это покажется придиркой к словам. Не так. Это моральный вопрос. Принимать средства за цель — значит замыкаться в себе, что святой Августин называл одним из величайших грехов.Глубоко внутри подозрения в отношении капитализма коренятся в ощущении, что его инструменты, корпорации, аморальны в том смысле, что у них нет другой цели, кроме самих себя. Сделать такое предположение может быть большой несправедливостью по отношению ко многим компаниям, но они подвели себя своей собственной риторикой и поведением. Полезно спросить о любой организации: «Если бы ее не существовало, мы бы ее изобрели?» «Только если бы он мог сделать что-то лучше или полезнее, чем кто-либо другой», — должен был бы быть ответ, и прибыль была бы средством для достижения этой большей цели.

Идея о том, что те, кто обеспечивает финансирование, являются законными владельцами компании, а не только ее финансистами, восходит к заре бизнеса, когда финансист был подлинным владельцем и, как правило, исполнительным директором. Второй и связанный с ней пережиток прежних времен — это идея о том, что компания — это часть собственности, на которую распространяются законы о собственности и праве собственности. Так было два века назад, когда зародилось корпоративное право и компания состояла из набора физических активов.Теперь, когда ценность компании в значительной степени определяется ее интеллектуальной собственностью, ее брендами и патентами, а также навыками и опытом ее рабочей силы, кажется нереальным относиться к этим вещам как к собственности финансистов, которыми можно распоряжаться по своему усмотрению. Это все еще может быть законом, но вряд ли это похоже на справедливость. Конечно, те, кто носит в себе эту интеллектуальную собственность, кто вкладывает свое время и таланты, а не деньги, должны иметь какие-то права, некоторые говорят, в будущем на то, что они также считают «своей» компанией?

Становится хуже.Сотрудники компании рассматриваются законом и бухгалтерией как собственность владельцев и учитываются как расходы, а не как активы. Это как минимум унизительно. Затраты — это то, что нужно минимизировать, а активы — это то, что нужно беречь и приумножать. Язык и меры бизнеса должны быть полностью изменены. Хороший бизнес — это сообщество с целью, а сообщество — это не то, чем можно «владеть». В сообществе есть члены, и эти члены имеют определенные права, в том числе право голосовать или выражать свое мнение по основным вопросам.Ирония в том, что те страны, которые громче всего хвастаются своими демократическими принципами, получают свое богатство от институтов, которые являются вызывающе недемократическими, в которых вся серьезная власть принадлежит аутсайдерам, а власть внутри принадлежит диктатуре или, в лучшем случае, олигархии.

Корпоративное право как в Америке, так и в Великобритании устарело. Он больше не соответствует реалиям бизнеса в экономике знаний. Возможно, это даже не подходило для бизнеса в индустриальную эпоху. В 1944 году лорд Юстас Перси в Великобритании сказал следующее: «Вот самый неотложный вызов политическим изобретениям, когда-либо брошенный государственному деятелю или юристу.Человеческая ассоциация, которая фактически производит и распределяет богатство, ассоциация рабочих, менеджеров, техников и директоров, не является ассоциацией, признанной законом. Ассоциация, которую признает закон, — ассоциация акционеров, кредиторов и директоров — не способна производить или распределять и не должна по закону выполнять эти функции. Мы должны узаконить реальную ассоциацию и лишить воображаемую бессмысленные привилегии». Почти 60 лет спустя европейский писатель в области менеджмента Арье де Геус утверждал, что компании умирают, потому что их менеджеры сосредоточены на экономической деятельности по производству товаров и услуг и забывают, что истинная природа их организации — это сообщество людей.Ничего, вроде бы, не изменилось.

Однако страны континентальной Европы всегда рассматривали корпорацию как сообщество, члены которого обладают законными правами, включая, например, в Германии право работников иметь половину минус одно мест в наблюдательном совете как а также многочисленные гарантии от увольнения без уважительной причины и ряд установленных законом льгот. Эти права, безусловно, ограничивают гибкость управления, но они помогают культивировать чувство общности, порождая чувство безопасности, которое делает возможными инновации и эксперименты, а также лояльность и преданность делу, которые помогут компании пережить трудные времена.Акционеры рассматриваются как попечители богатства, унаследованного от прошлого. Их долг — сохранить и, по возможности, приумножить это богатство, чтобы оно могло быть передано будущим поколениям.

Такой подход проще для компаний на континенте. Их более закрытые системы собственности и большая зависимость от долгосрочного банковского финансирования защищают их от хищников и краткосрочного давления на прибыль. В большинстве случаев акционерный капитал компании сосредоточен в руках других компаний, банков или семейных сетей, а частные акционеры владеют лишь небольшой долей.Пенсионные фонды тоже не такие большие и мощные, как в Америке и Великобритании, главным образом потому, что европейские компании держат пенсии под своим контролем, используя фонды в качестве оборотного капитала. Структуры собственности и управления различаются от страны к стране, но в целом можно сказать, что культ справедливости не так заметен в континентальной Европе. В результате враждебные поглощения сложны и редки, и компании могут уделять больше внимания долгосрочным перспективам и потребностям избирателей, помимо акционеров.

Страны формируются их историей. Англо-саксонские народы не смогли бы принять ни одну из европейских моделей, даже если бы захотели. Обе культуры, однако, нуждаются в восстановлении уверенности в возможностях капитализма по созданию богатства и в его инструментах — корпорациях. В обеих культурах необходимо что-то изменить. Для начала было бы полезно больше честности и реальности в отчетах о результатах. Но когда так много активов компании теперь невидимы и, следовательно, не поддаются учету, а паутина союзов, совместных предприятий и субподрядных партнерств так сложна, никогда не будет возможно представить простую финансовую картину крупного бизнеса или найти одно число, которое суммирует все это.Новое требование Америки о том, чтобы руководители и финансовые директора подтверждали достоверность финансовой отчетности своих компаний, может прекрасно концентрировать их внимание, но вряд ли можно ожидать, что они будут перепроверять работу своих бухгалтеров и аудиторов.

Если, однако, это новое требование подтолкнет к ответственности за правду, это может привести к чему-то хорошему. Если компания серьезно относится к идее себя как сообщества, создающего богатство, с членами, а не с работниками, то для членов будет разумно только подтвердить результаты своей работы, прежде чем представлять их финансистам, которые, в свою очередь, могут больше доверять точности этих заявлений.И если культ опционов на акции пойдет на убыль с упадком фондового рынка и компании вместо этого решат вознаграждать своих ключевых людей долей прибыли, тогда эти члены с еще большей вероятностью проявят живой интерес к истине числа. Кажется вполне справедливым, чтобы дивиденды выплачивались тем, кто вложил свои навыки, а также тем, кто вложил свои деньги. Ведь большинство последних фактически не платило деньги самой компании, а только прежним владельцам акций.

Представляется справедливым, чтобы дивиденды выплачивались тем, кто вложил свои навыки, а также тем, кто вложил свои деньги.

Возможно, это лишь вопрос времени, когда такие изменения произойдут. Уже сейчас люди, чьи личные активы высоко ценятся, — банкиры, маклеры, киноактеры, звезды спорта и т. д. — делают долю прибыли или премию условием своей работы. Другие, например авторы, получают все свое вознаграждение за счет части потока доходов.Эта форма оплаты в зависимости от результатов, в которой можно определить вклад отдельного члена или группы, кажется, должна расти вместе с переговорной силой ключевых талантов. Мы не должны игнорировать примеры организаций, таких как спортивные команды и издательства, чей успех всегда был связан с талантами отдельных людей и которые на протяжении многих лет или даже столетий должны были найти, как лучше всего разделить как риски и выгоды инновационной деятельности. В растущем мире талант-бизнеса сотрудники будут все более неохотно продавать плоды своих интеллектуальных активов за годовую зарплату.

Несколько небольших европейских корпораций уже распределяют фиксированную долю прибыли после уплаты налогов среди рабочей силы, и эти выплаты становятся очень ощутимым выражением прав членов. По мере распространения практики имеет смысл обсудить стратегии и планы в общих чертах с представителями членов, чтобы они могли разделить ответственность за свои будущие доходы. Демократия, своего рода, прокралась через пакет заработной платы, принеся с собой, как можно надеяться, больше понимания, больше приверженности и больше вклада.

Такие изменения в оплате труда могут помочь восполнить дефицит демократии при капитализме, но они не улучшат имидж бизнеса в обществе в целом. На самом деле их можно рассматривать как распространителей культа эгоизма немного шире. Чтобы вылечить нынешнюю болезнь капитализма, должны произойти еще две вещи, и есть признаки того, что эти изменения уже происходят.

Древняя клятва Гиппократа, которую многие врачи приносят после выпуска, включает в себя предписание не причинять вреда. Сегодняшние протестующие против глобализации заявляют, что глобальный бизнес не только приносит вред, но и что вред перевешивает пользу.Если эти обвинения должны быть опровергнуты, и если бизнес должен восстановить свою репутацию друга, а не врага прогресса во всем мире, тогда руководители этих компаний должны связать себя эквивалентной клятвой. Принцип непричинения вреда выходит за рамки соблюдения правовых требований в отношении окружающей среды, условий труда, отношений с общественностью и этики. Закон всегда отстает от передовой практики. Бизнес должен взять на себя инициативу в таких областях, как экологическая и социальная устойчивость, вместо того, чтобы постоянно позволять себе быть вынужденным к обороне.

Джон Браун, генеральный директор нефтяного гиганта BP, является одним из тех, кто готов провести необходимую пропагандистскую работу. В публичной лекции, транслировавшейся по радио Би-би-си в 2000 году, он сказал, что бизнес-сообщество не выступает против устойчивого развития, но на самом деле необходимо для обеспечения устойчивого развития, потому что только бизнес может производить технологические инновации и предоставлять средства для реального прогресса в этом направлении. фронт. А бизнесу нужна устойчивая планета для собственного выживания, потому что немногие компании являются краткосрочными предприятиями; они хотят вести бизнес снова и снова, на протяжении десятилетий.Многие другие бизнес-лидеры теперь согласны с Брауном и начинают подстраивать свои действия под свои слова. Некоторые даже обнаруживают, что на создании продуктов и услуг, необходимых для обеспечения устойчивости, можно заработать.

К сожалению, большинство компаний до сих пор рассматривают такие понятия, как устойчивость и социальная ответственность, как занятия, которые могут себе позволить только богатые. Для них бизнес бизнеса есть бизнес и должен им оставаться. Они утверждают, что если общество хочет наложить больше ограничений на то, как работает бизнес, оно может принять больше законов и обеспечить соблюдение большего количества правил.Такой минималистский и законнический подход делает бизнес похожим на потенциального грабителя, которого необходимо обуздать.

В экономике знаний устойчивость должна распространяться как на человеческий, так и на экологический уровень. Многие люди стали свидетелями того, как их способность совмещать работу с остальной частью жизни неуклонно ухудшалась, поскольку они становились жертвами стрессов, связанных с культурой сверхурочной работы. Некоторые опасаются, что исполнительная жизнь становится неустойчивой в социальном плане.Мы рискуем заселить отряды современным эквивалентом монахов, которые отказываются от всего остального ради своего призвания. Если современный бизнес, основанный на человеческих активах, хочет выжить, ему придется найти более эффективные способы защиты людей от требований работы, которую он им дает. Пренебрежение окружающей средой может оттолкнуть клиентов, но пренебрежение жизнями людей может оттолкнуть ключевых сотрудников. Здесь, опять же, компаниям было бы полезно рассматривать себя как сообщества, члены которых имеют индивидуальные потребности, а также индивидуальные навыки и таланты.Они не являются анонимными человеческими ресурсами.

Европейский пример — с его ежегодными отпусками продолжительностью от пяти до семи недель, предусмотренными законом отпусками по уходу за ребенком для отцов и матерей вместе, растущим использованием творческих отпусков для руководителей высшего звена и рабочими неделями менее 40 часов — помогает продвигать идею о том, что долгая работа — это не обязательно хорошая работа, и что организация служит своим интересам, когда защищает переусердствующих от самих себя. Многие французские компании были удивлены тем, что производительность увеличилась, когда их последнее правительство потребовало от них ограничить рабочую неделю в среднем до 35 часов (требование отменяется нынешним правительством).Подход Европы является одним из проявлений концепции организации как сообщества. Другим примером является растущая практика персонализации трудовых договоров и планов развития.

Больше корпоративной демократии и лучшее корпоративное поведение будут иметь большое значение для улучшения нынешней деловой культуры в глазах общественности, но если эти изменения не будут сопровождаться новым видением цели бизнеса, они будут рассматриваться как простые паллиативы. Пришло время поднять наши взгляды выше чисто прагматических.Статья 14, раздел 2 Конституции Германии гласит: «Собственность налагает обязанности. Его использование также должно служить общественному благу». В Конституции Соединенных Штатов нет такого пункта, но это мнение находит отражение в философии некоторых компаний. Дэйв Паккард однажды сказал: «Я думаю, что многие люди ошибочно полагают, что компания существует только для того, чтобы делать деньги. Хотя это важный результат существования компании, мы должны пойти глубже и найти настоящие причины нашего существования. Исследуя это, мы неизбежно приходим к выводу, что группа людей собирается вместе и существует как институт, который мы называем компанией, так что они могут сделать что-то коллективно, чего они не могли бы сделать по отдельности, — они вносят вклад в общество. , фраза, которая звучит банально, но является фундаментальной.

Этика вклада всегда была сильным мотиватором. Чтобы выжить, даже чтобы процветать, недостаточно. Мы жаждем оставить след в песках времени, и если мы сможем сделать это с помощью и компанией других, тем лучше. Нам нужно ассоциироваться с делом, чтобы придать смысл нашей жизни. Преследование цели не должно быть прерогативой благотворительных и некоммерческих организаций. Миссия по улучшению мира также не превращает бизнес в социальную организацию.

Создавая новые продукты, распространяя технологии и повышая производительность, повышая качество и улучшая обслуживание, бизнес всегда был активным проводником прогресса. Это помогает сделать хорошие вещи в жизни доступными и доступными для все большего числа людей. Этот процесс движим конкуренцией и подстегивается необходимостью обеспечить адекватную прибыль тем, кто рискует своими деньгами и своей карьерой, но сам по себе он является благородным делом. Мы должны сделать больше из этого. Мы должны, как это делают благотворительные организации, измерять успех с точки зрения результатов для других, а также для нас самих.

Мы должны, как это делают благотворительные организации, измерять успех с точки зрения результатов для других, а также для нас самих.

Джордж У. Мерк, сын основателя фармацевтической компании, всегда настаивал на том, что медицина предназначена для пациентов, а не для получения прибыли. В 1987 году, следуя этой основной ценности, его преемники решили раздать лекарство под названием Мектизан, которое излечивает речную слепоту, болезнь, поражающую ряд развивающихся стран. С акционерами, вероятно, не советовались, но если бы они были, многие гордились бы тем, что их связывают с таким жестом.

Бизнес не всегда может позволить себе быть столь щедрым по отношению к такому количеству людей, но добрые дела не обязательно исключают получение разумной прибыли. Например, вы можете зарабатывать деньги, служа бедным и богатым. Как С.К. Прахалад и Аллен Хаммонд недавно отметили в этом журнале, что в миллиардах бедняков в развивающихся странах существует огромный забытый рынок. Такие компании, как Unilever и Citicorp, начинают адаптировать свои технологии для выхода на этот рынок. Unilever теперь может доставлять мороженое в Индию всего за два цента за порцию, потому что она переосмыслила технологию охлаждения.Citicorp теперь может предоставлять финансовые услуги людям, в том числе и в Индии, у которых есть всего 25 долларов для инвестирования, опять же благодаря переосмыслению технологий. В обоих случаях компании зарабатывают деньги, но движущей силой является необходимость обслуживать забытых потребителей. Прибыль часто приходит от прогресса.

Таких историй просвещенного бизнеса и в американских, и в европейских компаниях больше, но их меньшинство. До тех пор, пока они не станут нормой, капитализм будет по-прежнему рассматриваться как игра для богачей, служащая в основном себе и своим агентам.Высокоинтеллектуальные таланты могут начать избегать его, и клиенты его покидают. Хуже того, демократическое давление может заставить правительства сковывать корпорации, ограничивая их независимость и регулируя мельчайшие детали их операций. И мы все будем проигравшими.

5 способов узнать, хорош ли ваш бизнес

Ронда Абрамс | Специально для USA TODAY

Почти каждый раз, когда я выступаю с речью, ко мне обращается начинающий предприниматель с отличной идеей для нового малого бизнеса.

Часто это новый продукт. Иногда это новый вид сервиса или инновационное приложение.

Что их всех объединяет, так это энтузиазм «это не может не сработать». Но как узнать, хороша ли ваша идея для малого бизнеса — или, может быть, когда-нибудь и для крупного бизнеса?

На начальном этапе, когда вы только конкретизируете свою блестящую идею, у вас, конечно, не будет информации, необходимой для того, чтобы узнать, может ли ваша идея для малого бизнеса добиться успеха, или сколько денег вы можете обоснованно ожидать.Но, помня о следующих пяти вещах, вы получите лучшее представление о том, есть ли у вашей идеи все необходимое для успеха.

Подробнее : страница колонки Ронды Абрамс

1. Одной идеи недостаточно . Во-первых, идеи — это не бизнес; это просто идеи. Никто не платит арендную плату, просто придумывая идеи. Независимо от того, насколько хороша ваша идея, успех зависит от ее исполнения. Можете ли вы построить бизнес на своей идее, и готовы ли вы это сделать? Бизнес требует упорного труда, настойчивости, управления денежными средствами и всего прочего, что необходимо для повседневного ведения бизнеса.Надежные бизнес-операции превосходят отличные бизнес-идеи каждый день недели. Идея — это просто идея, пока вы с ней что-то не сделаете. Исполнение является ключевым.

2. Чтобы добиться успеха, не нужна отличная новая идея . Многие люди, которые хотят владеть малым бизнесом, думают, что им нужна новая идея. На самом деле, большинство хороших и прибыльных предприятий развиваются из существующих, довольно приземленных идей. Да, чтобы изобрести синие джинсы, возможно, понадобился Леви Страусс, но у вас может быть прибыльный интернет-магазин по продаже джинсов, не придумывая ничего особенно нового или захватывающего.Большинству из нас не нужны огромные многонациональные компании. Нам просто нужны солидные, прибыльные компании.

3. Ваша идея может быть слишком новой . «Легче получить часть существующего рынка, чем создать новый». Это совет моего старого друга и наставника Юджина Кляйнера, легендарного венчурного капиталиста, основателя Kleiner Perkins Caufield & Byers и одного из «восьмерки предателей», считающихся основателями Силиконовой долины. Кляйнер часто предпочитал инвестировать в компании, которые были «вторыми», потому что создание нового рынка рискованно, сложно, отнимает много времени и дорого.

Помните, что человек или компания, которые первыми изобретают новый продукт или услугу, тратят много времени и денег на то, чтобы во всем этом разобраться. Они решают проблемы, находят поставщиков, строят рынок. Вы можете воспользоваться их опытом — обычно вполне законно — придя за ними, особенно если вы предлагаете улучшения. Вам будет намного проще и дешевле закрепиться, если уже есть инфраструктура — например, поставщики, дистрибьюторы, торговые организации и т. д.

4.«Убедитесь, что собака будет есть корм для собак».  Это еще одно «правило» от Кляйнера , которое часто цитируют, когда речь идет об оценке новых идей или новых продуктов. Кляйнер имел в виду, что независимо от того, насколько хороши ваши идеи, вы должны сделать так, чтобы определенные клиенты захотели получить ваш продукт или услугу. Предприниматели, особенно те, кто создает новые продукты или новые технологии, часто настолько увлечены продуктом, что не обращают внимания на реалии своего рынка. Прежде чем вкладывать целое состояние в новое начинание, выйдите и проверьте, реагируют ли клиенты.

5. Действительно плохая идея смертельна . Хотя хорошая идея не гарантирует успеха, очень плохая идея почти наверняка приведет к провалу. Тем не менее, некоторые из этих идей реализуются, даже привлекая миллионы инвестиций, например, компания, которая создала Juicero, дорогую прессу для сока, подключенную к Интернету, и доставляла клиентам соки в пакетиках. Никто не хотел выкладывать 400 долларов за гаджет, который просто выжимал сок из упаковки, работу, которую можно было бы делать и руками. Независимо от того, насколько хорошо вы управляете бизнесом, вы не сможете зарабатывать деньги, продавая то, что люди не хотят покупать.(Но опять же, Snuggies – это большой успех. Подумайте сами.) 

Есть старая поговорка: «Успех – это 90 % пота и только 10 % вдохновения». Я бы сказал, что это слишком много внимания уделяет вдохновению.

Ронда Абрамс является автором Шестинедельного запуска , только что выпущенного в четвертом издании. Свяжитесь с ней на Facebook и в Твиттере через дескриптор @RhondaAbrams. Зарегистрируйтесь для получения ее бесплатной рассылки советов по бизнесу на сайте PlanningShop.com .

Взгляды и мнения, выраженные в этой колонке, принадлежат автору и не обязательно отражают точку зрения USA TODAY .

Отдел налоговых и корпоративных услуг: Служба деловой документации

Сертификаты деловой репутации, организация, торговое наименование и торговая марка/знак обслуживания

Добро пожаловать в Службу деловой документации Отдела доходов и корпоративных услуг. Через этот сервис, вы сможете искать информацию обо всех типах бизнеса, работающих в Нью-Джерси, включая коммерческие предприятия, такие как корпорации и ООО, а также фирменные наименования и товарные знаки/знаки обслуживания, используемые предприятиями Нью-Джерси.Вы будете в состоянии получать постоянные сертификаты и отчеты о состоянии любого бизнеса, хранящиеся в штате, и получать копии поданных корпоративных документов и документов ООО. Также вы сможете скачать списки или выписки о предприятиях в файле с государством.

• Получить информацию о бизнес-объекте:
• Поиск торговой марки и торговой марки/знака обслуживания:
• Проверка сертификата :

Новые системные функции

• Обеспечивает прямой доступ к данным бизнес-объекта и соответствующим изображениям.
• Позволяет пользователям искать, получать отчеты о состоянии и копировать работу, а также безопасно оплачивать связанные сборы в единой интегрированной среде.
• Практически устраняет необходимость поездок в архив.